Оказывается, даже самое великое дело можно превратить в пустую серую фразу. Тысячу раз механически повторенная, она теряет свой первоначальный смысл и становится пародией на самою себя. Этой глупостью мы оскверняем все великое. Даже новые слова — перестройка, гласность, новое мышление, демократизация — мы успели опошлить. И теперь они выходят из аппаратных задниц смердящим поносом.
Зачем все это нужно? Ведь эти лозунги никого и ни за что не агитируют. Трудно себе представить, чтобы невыспавшиеся или усталые солдаты обращали на них внимание. Только испортили этой мазней прекрасную аллею.
У ворот части путь ему преградил красно-белый шлагбаум, рядом находилось караульное помещение.
Здесь царили тишина и спокойствие. Кроме караульных, не было видно никого. Наверное, все были на плацу, в поле или же спали в этих казармах мертвым сном, как в замке Спящей Красавицы.
Он обратился к караульному.
— Моя фамилия Земан, — представился он. — Приехал в гости к внуку.
Караульный крепко сжимал свой автомат и, казалось, вовсе не слышал Земана.
— Иван Томанек. Рядовой, — продолжал Земан. — Первый год службы. Третья рота. Могли бы вы его позвать?
Земану показалось, что имя это каким-то образом поколебало твердокаменного караульного. Он резко повернулся и удивленно уставился на гостя. Во взгляде зажглось любопытство. Наверняка знает Ивана, подумал Земан. Может, они служат в одном взводе или спят рядом в казарме. Он хотел было начать разговор об Иване, но неприступный воин лишь отчеканил:
— Я вызову начальника караула.
Он нажал на кнопку звонка, и из караульного помещения сразу же выскочил слегка помятый, невыспавшийся молоденький подпоручик.
— Что случилось, Коцварек? — буркнул он недовольно, подтягивая на ходу ремень с кобурой.
— Вот тут хотят поговорить с Томанеком. Товарищ говорит, что он его дедушка, — отрапортовал солдат.
Услышанное удивило подпоручика так же, как и часового минуту назад.
— Что? С Томанеком? — переспросил он недоверчиво.
— Да, с Иваном Томанеком. Рядовым. Третья рота. Будьте так добры, позовите его, — вежливо попросил Земан.
— Это невозможно, — сказал подпоручик.
— Почему?
— У нас боевая тревога. Никто из посторонних не имеет права посещать казармы, все увольнительные отменены.
— Но я приехал из Праги… — попытался объяснить Земан.
— Это вам не поможет. У нас приказ.
— Я не прошу об увольнительной. Мне достаточно перекинуться с внуком двумя-тремя словами прямо здесь, у ворот. Просто чтобы он знал, что я здесь.
