Теперь перед ним был не тот Ян Буреш — молодой, дерзкий, самоуверенный. Это Земан понял сразу, увидев в зеркале постаревшее лицо актера и то, как он, не надеясь уже на свою память, старательно учит текст роли. Позерство его в замке было, конечно, маской. Неожиданное появление Земана здесь, в театре, заставило Буреша растеряться, но он быстро взял себя в руки.
— Так вы свое убийство расследуете и у нас в театре, майор? — спросил он презрительно, тоном человека, которому нечего бояться.
— Я занимаюсь расследованием там, где это необходимо, — ответил Земан, понимая, что блефовать с Бурешем не имеет смысла.
Хорошо, что я не послал сюда Гайдоша, подумал он, Буреш сразу бы все понял и играл бы с ним, как кошка с мышкой. А после хвастался бы всюду, что высмеял полицейского и обвел его вокруг пальца. Да, это умный, опытный противник, который ничего не боится — уж слишком могущественные защитники у него за спиной. Поэтому с ним надо играть в открытую.
— Вы не боитесь? Ну хоть чуть-чуть? — издевательски спросил Буреш.
— Чего?
— Что беретесь за то, что вам не по зубам.
— А вам не страшно каждый вечер выходить на сцену?
— Допустим, страшно. — Буреш кивнул. — В каждой новой роли и каждый вечер. Но после первой же фразы и первого шага по сцене о страхе забываешь.
— Я уже произнес свою первую фразу и сделал первый шаг.
Буреш вдруг рассмеялся.
— Тогда садитесь, товарищ майор, — и показал на стул у соседнего гримировального стола.
Минуты словесной игры сняли напряженность, даже как-то их сблизили.
— Так в чем дело?
— Вы уже пробовали охотиться с вертолета?
— Нет, это свинство, — отклонил Буреш возможное обвинение. — Я люблю охоту, но как спорт, как честный поединок зверя и человека. У человека есть преимущество — ружье. Но зверь прекрасно знает лес, здесь он дома, и у него отличная реакция. Я вообще с большим удовольствием гуляю по лесу, дышу свежим воздухом, наблюдаю и не убиваю. Такие прогулки просто необходимы при моей профессии — стрессы, сигареты, кофе, пыль на сцене, — чтобы не сыграть преждевременно в ящик. А гнать беспомощного зверя с вертолета, убивать, когда у него просто шансов нет на спасение? Нет, увольте.
— Но вы, конечно же, знаете, что кое-кто так охотится.
Немного помолчав, Буреш признался:
— Мне не нравится то, что творится в замке.
— Почему же вы там бываете?
— Приглашают. А вы бы не пошли? Вы бы отказались?
— Возможно.
— Ну, не трепитесь. Вы там тоже были.
На это у Земана не было ответа. Он вдруг осознал, как неприятно сидеть у гримировального стола, видеть в зеркале свое лицо в ярком свете настольной лампы, рассматривать диковинную маску с чужой, неестественной гримасой… Он упорно пытался не смотреть в зеркала, вести себя естественно, но постоянно натыкался взглядом на свое лицо, казавшееся ему чужим, застывшим с каким-то идиотским выражением. Теперь он понял, почему Буреш именно так усадил его — хотел вывести из равновесия, получить преимущество, потому что сам-то давно привык к игре зеркал.
