— Приветствую вас, товарищ зампред.
Выйдя из автомобиля, Бартик кивнул Земану, приглашая следовать за ним.
— Сын приехал? — спросил он у мужчины, который, вероятнее всего, был управляющим замка.
— Все уже собрались, товарищ зампред. Ожидали только вас.
— А это мой гость. Друг молодости. Майор Земан, — представил Бартик своего спутника.
— Большая честь познакомиться с вами.
Управляющий слегка склонил голову, сохраняя профессионально вежливое выражение лица. Он почти бежал перед ними, словно собственным телом хотел оградить их от возможных неприятностей, распахивал двери, пропуская хозяина с гостем, а затем снова забегал вперед.
Теперь Земан понял, откуда исходило это ало-золотое сияние: от входа вверх поднималась беломраморная лестница, ослепительная в свете хрустальных люстр со множеством подвесок. Покрыта она была огненно-красным ковром и ограждена перилами с золоченой ковкой.
Поднимаясь с Бартиком по величественной лестнице, Земан сокрушенно думал о том, что нарушает идеальную ее чистоту грязными подошвами. Очень хотелось сойти на незастланный ковром мраморный краешек лестницы, ведь с него проще смыть грязь, но Бартик и управляющий, сопровождая его с двух сторон, вели себя настолько естественно и непринужденно, словно следы на дорогом ковре — обычное, не заслуживающее внимания дело.
Бартик прекрасно вписывается в этот величественный интерьер, отметил Земан. Чувствует себя свободно и уверенно, словно с давних пор является хозяином этого замка. Трудно было представить Бартика прежним — длинным, тощим, прыщавым мальчишкой-полицейским. В слишком большой для него грубой зеленой форме он выглядел очень смешно и вовсе не был похож на представителя органа народной власти. Теперь Земану казалось невероятным, что этот высокомерный политик спал когда-то рядом с ним на одних нарах, ночи напролет с увлечением собирал старую трофейную немецкую радиостанцию, которую они обнаружили в заброшенном доме. И уж совсем невозможно было представить его в роли начальника радиоцентра госбезопасности.
Теперь это был совершенно иной человек. Он не просто постарел, полысел и потолстел, хотя элегантным костюмом старался скрыть брюшко и по лестнице поднимался с наигранно юношеской легкостью. Он точно вырос, выделился из окружающей серой среды и стал Представителем.
Вот в этом-то все и дело, понял Земан. Это уже не тот Лойза Бартик, друг юности. При всей своей сердечности он постоянно помнит, что он — Представитель. Поэтому он все время как бы начеку, он как бы наблюдает за собой со стороны. И именно поэтому я не чувствую себя с ним легко и свободно, как когда-то.
