— И как вы будете проводить время? — не отставала Хатч.
Он налил себе кофе.
— Полагаю, в первый год я не буду делать ни-че-го.
Сколари кивнул.
— Наверное, это приятно. — Потом он заметил, что Найтингейла могли бы взять преподавателем в Техасском университете, и добавил, что очень неплохо было бы спустя столько лет снова встретиться с друзьями. — Рэнди, а вам не хочется написать мемуары? Ей-ей, это была бомба!
Несомненно, Сколари знал, что Найтингейл своего рода знаменитость, но, вероятно, не знал всех подробностей.
— Нет. — Найтингейл напрягся. — Не думаю, что достаточно много людей сочтут историю моей жизни вполне увлекательной.
Опыт подсказывал Хатч, что она и ее пассажиры привяжутся друг к другу. Иначе между ними уже возникла бы глубокая антипатия. Маленькие группы в длительных полетах всегда следовали одному из известных поведенческих шаблонов. Несколько лет тому назад некий социолог, находящийся на борту корабля, изучил определенный феномен и присвоил ему свое имя. Эффект Кабла. Как и следовало ожидать, группа разделилась на две части: с Найтингейлом, с одной стороны, и с кем-то еще — с другой.
До сих пор во время путешествия все мало развлекались и много говорили. Пассажиры почти забыли про игры и виртуальную реальность, посредством чего обычно коротали время, и вместо этого очень много беседовали.
Уже прозвучало несколько доверительных признаний — верный признак того, что пассажиры сблизились, хотя обычно на это уходили недели. На третий вечер Эмбри сообщила, что всерьез подумывает бросить медицину. Невыносимо, когда люди постоянно жалуются тебе на самочувствие.
— Мир полон ипохондриков, — поясняла она. — По-моему, большинство людей именно таковы, не будь я доктор.
— Моя мать страдала ипохондрией, — сказала Тони.
— И моя. Так что мне следовало бы дважды подумать, прежде чем поступать в медицинское училище.
— А почему ты поступила? — спросила Хатч.
— Отец был врачом. И бабушка. От меня этого в некотором роде ожидали.
— А чем ты займешься, оставив медицину?
— Можно бросить практику и заняться исследованиями, — заметил Сколари.
— Нет. По правде говоря, меня это вовсе не интересует. Мне это скучно.
Тони Хамнер вопреки первоначальному впечатлению Хатч, потянуло на романтику.
— Я отправилась на Пиннакль, потому что там все иначе. Я хочу путешествовать.
— Ты уже сделала это, — заявила Эмбри.
— И мне это понравилось. Блуждать по местам, построенным какими-то негуманоидами… Сотни тысяч лет назад. Это — археология.
