Она произнесла эти слова совершенно беззаботно, но действие их было неожиданным — Стелла бросила есть, и, словно с плеч ее свалилась какая-то тяжесть, обратила к ней лицо, горящее восхищением:
— Вы действительно так думаете? — выдохнула она. — Вы и правда верите…
Ее дед взглянул на Памелу так возмущенно, что от негодования меня бросило в жар.
— Ну, нельзя же, — сказал он, и в голосе его послышалось презрение, — нельзя же всерьез придерживаться таких взглядов! С какой, право, безответственностью, с каким безрассудным легкомыслием некоторые люди позволяют себе говорить о подобных вещах!
Памела посмотрела на него. Уж не собирается ли она ответить ему какой-нибудь колкостью? Но нет. Она сказала медленно и задумчиво:
— Вы совершенно правы. И меня такие люди поражают.
Наступило молчание. Я чувствовал, что Памела и впрямь не слишком удачно выбирала предмет разговора; валлийцы, привидения и мятежи, видимо, не относились к числу излюбленных тем старого капитана. Стелла нервно теребила носовой платок; он источал крепкий аромат цветочных духов; капитан это заметил и нахмурился, ноздри у него сжались. В смятении Стелла поспешно спрятала платок.
— Прости, дед. Я совсем забыла, что ты не любишь мои духи.
— Вижу, что забыла, — пробурчал он. Девушка встала из-за стола, слегка поклонилась Памеле и, сказав «простите», вышла из комнаты.
Никто не бросился спасать положение, все молчали до тех пор, пока Стелла не вернулась. Мы попытались вовлечь ее в разговор, спросили о соседях, о том, как здесь развлекаются, устраивают ли танцы, дают ли любительские спектакли, где можно послушать музыку. Есть теннисный клуб, отвечала она, и кино — «довольно забавное», — но никаких концертов, никаких спектаклей.
— Моя внучка, — сообщил нам капитан, — недавно вернулась из Брюсселя, она кончала там школу. Школа необычная, ученицы посещают музыкальные вечера и картинные галереи. Не думаю, что после этого ее заинтересует местное хоровое общество.
Стелла поняла намек и принялась послушно рассказывать о прелестях жизни в Брюсселе. Подали кофе, потом для нас пришло время возвращаться в «Утес». Когда мы собрались уходить, по лицу Стеллы было видно, как ей хочется присоединиться, хотя она всячески старалась это скрыть. Я улучил момент и спросил, не может ли она поехать с нами. Она печально улыбнулась и покачала головой.
— Попросите вы, — шепнула она.
Я сделал знак Памеле, но та уже и сама догадалась и, обратившись к старому капитану, непринужденно предложила:
