Я упомянула, что свидание было с Томасом, но на самом деле речь шла об одном из его творений. Оставайтесь со мной, я объясню.
Я остановилась в отеле «Биргер ярл» — модном современном сооружении, где все номера были созданы ведущими шведскими дизайнерами. Меня поселили в одном из двух номеров, дизайнером которых был Томас.
Я хотела проверить свою теорию о том, что если работа — самое важное в жизни, то не становится ли она, в конце концов, похожей на нас? То есть всем известно, что собаки с годами начинают походить на своих владельцев, но, может, то же верно и для работы? Насколько отражается ваша индивидуальность в том, что вы делаете?
А именно, сумею ли я как следует понять Томаса, остановившись в номере с его дизайном? Сначала обживусь в комнате, а потом сделаю выводы и, встретившись с ним через пару дней, опишу свои впечатления и посмотрю, насколько оказалась права.
Еще не окончательно проснувшись, потирая ноющие руки (пришлось волочить багаж по вымощенным брусчаткой улицам, повторяя привычную мантру всех введенных в заблуждение путешественников: «Господи, сколько же еще идти?»), я прибыла в минималистский вестибюль «Биргер ярл». Пока вселялась в отель, портье, скромно-шикарный в своем черном костюме и очках в проволочной оправе а-ля бяка Бонд, вручил мне кипу телефонограмм.
Мне немедленно захотелось узнать, есть ли среди них хоть одна от Андерса. Правда, он вряд ли знает, где я остановилась, так что последнее сомнительно, но упрямая надежда никак не хотела гаснуть. Вот тебе и доверие к собственным инстинктам, а заодно и убежденность в том, что он не для меня.
Захватив листочки бумаги и ключ от номера 705, я поднялась в крохотном лифте к первому этапу моего свидания с дизайнером.
Табличка на двери гласила, что номер называется «Мистер Радость».
«Наконец-то хоть один жизнерадостный бойфренд», — подумала я, сунув карточку в щель.
И первое, что я сделала, переступив порог, — разразилась смехом. Комната была длинной, светлой и какой-то дурацкой. Ряд окон на противоположной стене был украшен ящиками для растений, из которых торчал ярко-зеленый астротерф[9]. Ничего естественного или хотя бы пасторального. Такое впечатление, будто кому-то пришло в голову выращивать зеленые пластиковые метлы.
Посреди комнаты висела белая газовая занавеска, играющая роль прозрачного экрана между комнатой и гигантской кроватью, словно скопированной из сказки «Три медведя». Белая стена за изголовьем, заваленным подушками, была испещрена черными закорючками, похожими на коровьи рога. Стулья перед кроватью тоже напоминали об исторической фразе: «Кто сидел на моем стуле?!»
