Слишком измученная, чтобы искать ответы, я поднялась к себе, не раздеваясь бросилась в постель и заснула каменным сном, пока три часа спустя не зазвонил будильник.
К девяти тридцати поезд уже уносил меня на восток от Гетеборга.
Проснувшись, я наскоро приняла душ и сложила вещи. Все это время я напряженно прислушивалась. Телефон молчал. Даже когда я стояла в очереди за билетами.
Я садилась в поезд как во сне. Что будет с моим расписанием, если он позвонит и мне придется ехать позже? Впрочем, если я не смогу справиться с изменениями в плане, нет смысла вообще предпринимать это путешествие.
Но если говорить серьезно, подходим ли мы друг другу? Он выглядит как человек, привыкший к женщинам, чьи комоды набиты прозрачным модным бельем. К дамочкам, которым не приходится принимать причудливые позы, чтобы лучше выглядеть на телевизионном экране. В моем же комоде полно «любимых» (то есть застиранных, но удобных) лифчиков, разрозненных носков и брусочков мыла, о существовании которых я неизменно забываю. Наверное, я слишком стара, чтобы стать другой? Тот самый старый пес, которого не научишь новым трюкам? Трудно сказать.
Я начинала подозревать, что для успешных поисков Родственной Души мне необходимо воспринять новые идеи. Но если для этого нужно решительно переломить себя, втиснуться в слишком тесные границы или, наоборот, долго тянуться, чтобы вписаться в них, — я никогда не буду счастлива.
Знал ли это Андерс? Или от меня очень уж явственно исходили флюиды незаинтересованности? Или он настолько одинок по натуре, что не ощущает потребности в моем обществе? А может, у него целый мешок проблем, о которых я ничего не знаю?
Да, между нами ничего еще не решено, но, как ни странно, я ничуть не волновалась. Хотя желала ощутить удовлетворение и завершенность наших отношений, которые мог дать только его звонок, меня вовсе не тревожило отсутствие этого звонка. Моя уверенность в себе не поколебалась, и я не чувствовала себя отвергнутой.
Но тут телефон ожил, и я едва не свалилась с сиденья. Неужели это Андерс, чтобы все начать сначала, и в тот момент, когда я проходила через рассудочный ритуал конца отношений?
Но это оказалась Анна-Шарлотта, сгорающая от любопытства. Бедняжке не терпелось узнать, как прошел вечер. Мой рассказ то и дело прерывался охами, ахами и упоминанием имени Господа всуе.
— Ну? Он позвонил? — взорвалась она, наконец.
— Конечно, нет, дурочка ты этакая, иначе я не сидела бы в этом поезде, — раздраженно буркнула я.
