— А у тебя нога, — чуть не расплакалась Лена. Маркус внимательно пересчитал:
— Вообще-то две. Ну, я буду страдать и хромать, и весь груз потащит шут.
— Я пса навьючу, — засмеялся шут. — Лена, ну не переживай. Отбились, и это главное.
Оборотни действительно не вернулись, подвывали издалека, пока это не надоело Гару и он не разразился для начала впечатляющим лаем, а потом показал всем, как надо выть. Оборотни устыдились, и после этого в округе наступила тишина. Когда рассвело, они даже поспали немножко, хотя Лене казалось, что спать она не будет неделю. Потом шут, как ни в чем не бывало, сбегал к ручью умыться и сел бриться: бритва у них с Маркусом была одна на двоих, чтоб таскать поменьше.
— Туда не смотри, — посоветовал Маркус, отворачивая Лену от того места, где вчера были лошади. и начиная собирать вещи. — Позавтракаем потом, хорошо?
Недоволен решением был только пес, который был готов завтракать всегда и везде. Обедать, ужинать и полдничать — тоже. Груз легко разместился в двух заплечных мешках, Лене, конечно, ничего нести не доверили, и даже Гару не навьючили. Маркус практически не хромал, но груз у шута был все равно заметно больше. Правда, шагал он легко. Лена понимала, что десяток килограммов для молодого и сильного мужчины — ерунда. Даже больше десятка. Просто привыкла она к другой действительности, когда мужчина не погнушается флиртовать с женщиной, которая сумки с базара тащит, но помочь поднести не предложит.
В первой же деревне они купили лошадь. Сначала вообще продавать не хотели, но потом выяснили, что для Светлой, и начали отдавать даром, насилу Маркус всучил деньги. Светлая на лошадь, правда, садиться отказывалась, зато мужчины сложили на нее весь груз и бодро топали рядом налегке. След от укуса исчез к следующему вечеру, а Маркус снял повязку — рваная рана казалась обыкновенной царапиной. Гару больше не чавкал, зализывая свою рану, а бодро носился за птичками, взлетающими прямо из-под ног.
Ночью небо заволокло тяжелыми тучами, так и висевшими над головой еще несколько дней, а прорвало из как-то сразу: хлынул даже не дождь. Даже не ливень. Лена промокла практически мгновенно. Мужчины начали ставить палатку, но дождь хлестал так, что удалось им это не сразу. Правда, с такой дикой силой он перестал хлестать довольно быстро, плавно перешел в нормальный летний ливень, мокнуть под которым все равно не хотелось.
— Лена, давай-ка разденься, — скомандовал шут, — а в палатке наденешь сухое платье, у нас мешки непромокаемые. Давай-давай, мы отвернемся.
