— Ник!
Роланд обошел церковь, осторожно ступая по битому кирпичу. Он увидел распахнутую настежь дверь, повисшую на петлях; поперек дверного проема были прибиты две сорванные половицы. Роланд протиснулся внутрь: от двери шел коридор, по бокам от него виднелись какие-то комнаты. Вода сочилась из трещины в стене. Пахло сажей и кошками.
В комнатах не было ничего, кроме обычных вещей, которые бросают при отъезде. Несколько заплесневелых классных журналов Воскресной школы; Библия с медными застежками; выцветшая коричневая фотография церковного шествия на Троицу 1909 года; традиционный экземпляр "Стихов о Трезвости" Керстона — "подарок Джону Бедоузу от группы "Надежда", февраль 1888 г.". Разбитое блюдце, банка из-под джема, позеленевшая от давно высохшей воды.
— Ник!
Роланд вышел из коридора под церковные своды.
Пол в церкви был разобран, балки и все, что возможно снять, подняты и увезены — под ногами осталась обнаженная земля, вокруг — битый кирпич. Церковь была голая, как пещера. Над головой у Роланда три стрельчатых окна, глядевшие на запад, пламенели, словно свечи, огнем заката. Самое высокое, центральное, окно было разбито, на полу лежали осколки стекла. Но мяча нигде не было.
— Ник! Хелен! Дэвид! Где вы?
Сумерки, словно пыль, повисли в церкви.
Роланд вернулся в коридор. В конце его виднелась лестница. Перила с нее были сорваны, однако ступеньки уцелели.
— Дэвид! Ник! Спускайтесь! Ну, не прячьтесь, пожалуйста! Что за шутки!
Никто не отозвался. Шаги Роланда гремели по ступеням. Наверху на площадку выходили двери двух комнат; обе были пусты.
— Ник!
Эхо гулко разнеслось по церкви.
— Ник!
Крик Роланда прозвучал в церкви, а за ним вдруг возник какой-то гул, словно ветер в трубе: что-то поднялось, напряглось, стена задрожала, а пол под ногами заходил ходуном. Церковь наполнилась гулом, бьющимся о стены. Роланд услышал, как отворилась тяжелая дверь, закрылась, и шум стих. В церкви стало совсем тихо; лишь внизу в коридоре послышались чьи-то шаги.
— Кто это? — спросил Роланд.
Шаги приблизились к лестнице и стали подыматься.
— Кто там? — повторил Роланд.
— Не бойся, — произнес голос.
— Кто вы? Что вам нужно?
Шаги достигли верхней ступени. На площадку упала тень.
— Нет! — вскрикнул Роланд. — Не подходите!
В дверях стоял скрипач.
— Я ничего тебе не сделаю. Возьмись за конец моего смычка и поведи меня. Лестница небезопасна.
Худой и согбенный, он с трудом держался на ногах; голос у скрипача был старый; казалось, силы вовсе оставили его. Стоя меж Роландом и лестницей, он протянул смычок.
