Одри кивнула.
— Я попрошу Аньезу приготовить вам постель, — отрывисто сказала она и ушла в дом.
На следующий день было еще хуже. Отношения так и не налаживались. Она была слишком напряжена, а он скорее груб, чем вежлив. Но глупее всего было то, что Одри не могла вспомнить, как она общалась с ним раньше.
После на редкость молчаливого ленча Одри сделала вид, будто ей что-то нужно в деревне, и спаслась бегством. Она остановилась на полдороге и тоскливо уставилась в никуда. Такое положение могло продолжаться до бесконечности; выносить его больше не было сил. Если он не хочет с ней разговаривать… Она вернулась и застала Витторио в его комнате.
Он собирал вещи, злобно запихивая их в дорожную сумку.
— Вы уезжаете? — испуганно спросила Одри.
— Да, — глядя в окно, резко бросил Витторио.
— Но почему?
— Почему? — с горьким смешком переспросил Маричелли, стиснул кулаки и резко обернулся к ней — Потому что не могу этого вынести!
— Не можете вынести? — слабым эхом повторила она. — Меня?
— Да! Не могу больше желать вас! Не могу принимать холодный душ! Не могу чувствовать… К черту все! — Он вдруг схватил Одри, прижал к себе, заглянул в ее широко раскрытые удивленные глаза и начал целовать с жадностью, которая сначала ошеломила молодую женщину, а потом вызвала горячую волну ответного чувства.
Он сбросил на пол дорожную сумку и уложил Одри на кровать, продолжая целовать ее с нараставшей страстностью.
Одри, опаленная жаром желания, горячо отвечала ему и обнимала так крепко, словно не собиралась отпускать до конца жизни.
— Хочу обнимать тебя обнаженную, — хрипло и настойчиво произнес Витторио, не отрывая губ от ее шеи. — Хочу покончить с этим мучением.
— Мучением? — вздрогнула она.
— Да! Не могу больше чувствовать себя беспомощным дураком! Не могу видеть твою боль и не знать, как ее смягчить!
— Мне уже лучше.
— Да, но это не моя заслуга. — Он поднял голову и простонал: — Когда я смотрю на тебя, у меня душа разрывается! — Витторио поправил прядь ее волос, выбившихся из прически, и беспомощно посмотрел в испуганные глаза Одри, и только тут она поняла, что перед ней страстный итальянец, мужчина с горячей кровью, а не холодный, сдержанный и расчетливый англичанин.
— Ты ни в чем не виноват… — начала Одри, гладя Витторио по спине.
— Разве? Твоя мать сказала, что Полу не хватает великодушия… А мне его хватило? — с горечью спросил он. — После катакомб ты была потрясена, измучена, испугана, а как я вел себя? Обвинял тебя, как будто сам безгрешен!
