— Что? Да, — с облегчением подтвердила Одри. — Да, каждый! Уведите меня отсюда, — взмолилась она. — Пожалуйста! — О Боже, что он подумает? Приказав себе забыть о том, что он не только отвечал на ее поцелуи, но даже провоцировал их, Одри глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Когда Витторио не ответил, она вскинула голову и снова посмотрела на него. — Вы действительно знаете, как выйти отсюда?
— Да, знаю, — спокойно подтвердил он.
— Хорошо, — пролепетала Одри. — Однако если лампочки погасли…
— Это значит, что кто-то все запер и ушел домой.
— Да. Но они должны были знать, что вы все еще здесь!
— Почему?
— Потому что здесь ваша машина!
— Она стоит не у церкви. Так вы говорите, что Фернандо закрыл крышку?
— Ну, кто-то это сделал. Не знаю, может, и Фернандо.
— Что ж, давайте посмотрим. — Осветив фонарем стены и крышу, чтобы определить свое положение, Витторио взял ее за руку и предупредил: — Смотрите под ноги.
Он снова говорил с ней как чужой. Почему? Потому что она надоела ему? Или Витторио смутило то, что она бросилась ему на шею? О Господи, зачем она это сделала? Она никогда не вела себя подобным образом. Выходило, что Одри не может справиться с собой, что она глупая маленькая самка, которая нуждается в постоянной мужской опеке.
Одри глубоко вздохнула, пытаясь восстановить контроль над непослушным телом, и нарушила молчание, становившееся невыносимым:
— Наверное, вы отлично знаете эти тоннели…
— Угу. Правда, в этом конце я не был несколько лет. Мы ушли отсюда после того, как нашли здесь мраморную плиту. Лампочки тянутся ненамного дальше того места, в котором вы находились. Но объясните ради Бога, зачем вы так далеко ушли от входа? Если бы я не отправился изучать кое-какие старые тоннели…
— Я не собиралась делать это! Просто я… запаниковала, — с пылающим лицом призналась она. — Мне послышался шум…
К удивлению Одри, он не стал насмехаться над ее страхами — только остановился, обнял за плечи и крепко прижал к себе.
— Да. Внизу легко представить себе всякие ужасы, правда? Когда я впервые оказался в катакомбах, то твердо знал, что за мной идет волк. Я слышал его дыхание, видел его глаза: слюна капала с его длинных-предлинных клыков…
— Правда? — с замиранием сердца спросила она.
— Да. — Какая разница, что в то время ему было всего десять лет? Он еще раз улыбнулся, обнял женщину, а затем осветил фонарем великолепную мраморную арку. Маричелли и не догадывался, насколько он поразил Одри. Когда они достигли траншеи, Витторио помахал фонарем из стороны в сторону, и на металлической крышке заиграли отблески. — Дурак, — пробормотал он себе под нос.
