— Именно так. Вы родились накануне Рождества Девы Марии. Помните об этом.
Моя дорогая воспитательница делала все, чтобы мне жилось хорошо, но я не могла не заметить, что никому, в сущности, не было до меня дела. Мою мать казнили за измену королю, обвинив в том, что она имела пятерых любовников — одним из которых был ее собственный брат, мой дядя Джордж Болейн. Ее брак с королем, по утверждению одного из влиятельнейших министров короля — Томаса Кромвеля, вовсе не являлся законным. А посему на меня легло позорное клеймо незаконнорожденной, и отношение ко мне круто переменилось. Естественно, на бастардов короля не распространялись привилегии, положенные законным отпрыскам его величества.
Я начала замечать перемены только тогда, когда мои платьица пришли в негодность и леди Брайан проводила долгие часы, ставя на них заплатки.
— Мне надоели старые платья, — ворчала я. — Почему у меня нет новых?
Тогда добрая леди Брайан начинала ужасно сердиться, но, конечно же, не на меня, а на мистера Шелтона, который занимал высокое положение в нашем доме. Он настаивал на моем присутствии за общим столом, давал мне пробовать вино и угощал всякими острыми кушаньями. Я слышала, как леди Брайан ссорилась с ним.
— Подобная пища совершенно не годится для ребенка, — говорила она.
Мистер Шелтон на это отвечал:
— Она — не обычный ребенок. Не забывайте, что она дочь короля.
— О, вы думаете, он все еще признает это? — запальчиво вопрошала леди Брайан. — В таком случае я очень рада! Знаете, мистер Шелтон, прошло много месяцев с тех пор, как ребенок получал новые платья. Сколько же я могу штопать старые?
— Повторяю, она — королевская дочь, и нам не следует забывать об этом. Кто знает…
— Что вы имеете в виду, мистер Шелтон?
Он не ответил. Я всегда внимательно прислушивалась к разговорам взрослых, поскольку знала — за пределами моей детской происходит что-то странное. Я начала понимать, что по какой-то причине мистер Шелтон прилагает все усилия к тому, чтобы завоевать мое расположение и оттереть от меня леди Брайан. Он никогда мне ни в чем не отказывал и был чрезвычайно угодлив.
Сначала я относилась к нему очень хорошо. Но потом осознала, что если леди Брайан в чем-то меня ограничивает и изредка даже наказывает, то делает она это из чувства долга и для моей же пользы. Вот тогда я невзлюбила мистера Шелтона. И какие бы разногласия ни возникали между мной и моей воспитательницей, я всегда прибегала к ее помощи и утешению.
