На поверхности лежит тот очевидный факт, что евреи оказались тотально чужими — чужими по внешности, включая фенотипические признаки, манере поведения, языку, культуре и религии. Вероятно, они выглядели более чужеродными для русских, чем любая другая этническая группа империи (за исключением совсем уж экзотических, но и практических неизвестных большинству населения племен). Любая «чужая» группа потенциально содержит возможность своей негативизации. Вот как об этом пишет современный западный либеральный автор: «Как с точки зрения индивида, так и воображаемого сообщества [в виде] нации психологически очень трудно согласиться с наличием сильно отличающегося от нас "другого", одновременно признавая его основополагающее человеческое равенство и достоинство»205. Однако «чужак» не обязательно должен быть врагом, отношение к нему может быть нейтральным и даже позитивным. И хотя евреи исторически воспринимались с недоверием и подозрением, что было вызвано, в первую очередь, религиозными мотивами, в Российской империи к ним преобладало нейтральное отношение, а власть не исключала возможности их ассимиляции и предпринимала масштабные, хотя и не всегда последовательные шаги в этом направлении.
Однако в 80-е годы XIX в. стало очевидно, что в массовом и элитарном сознании происходит интенсивная негативизация образа еврея. Надежды на ассимиляцию были отставлены, евреев, подобно кочевникам, отнесли к категории «инородцев», правительственная политика в их адрес, как уже отмечалось, претерпела заметное ужесточение. На интеллектуальном уровне начала формироваться влиятельная антисемитская доктрина. Схематично можно сказать, что модус восприятия еврея-чужака сменился с нейтрального на отрицательный, еврей превратился во врага. Почему же это произошло?
205 Бенхабиб Сейла. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. М., 2003. С. 9-10.
Одной культурной дистанцией или религиозным отчуждением дело не объяснишь. Культурное различие между русскими и, скажем, аборигенными народами Сибири и Дальнего Востока вряд ли было меньше, чем между русскими и евреями. Столь же значительно оно было между русскими, с одной стороны, финнами, поляками и армянами — с другой. Тем более что эти народы, подобно евреям, рассматривались в целом как политически нелояльные. Однако только и именно евреи вызывали такой спектр негативных реакций и требование столь жестких мер в свой адрес, заслужив репутацию «главного внутреннего врага» России.
