Кузина Агата очень благоволила к леди Эмили и ко всем ее делам проявляла живейший интерес, в то время как кузен Уильям и мистер Джосайя с большим воодушевлением говорили о сбыте, спросе и продаже.
Был в той семье и сын, Филипп Каррингтон, где-то на год старше меня и, соответственно, на два старше Эсмеральды. Кузина Агата просто помешалась на том, что он и Эсмеральда должны крепко подружиться. Помню нашу с ним первую встречу в начале лета, почти сразу после переезда за город. Эсмеральду церемонно представили ему в парадной гостиной. Меня не приглашали. После этого кузина Агата велела дочери повести Филиппа к конюшням, чтобы продемонстрировать ему ее пони. По пути я перехватила эту парочку и без разрешения присоединилась к ним.
Филипп был белобрысый, с веснушками на носу и очень светлоглазый. Роста мы с ним были примерно одного, но я для своих лет казалась довольно высокой.
Мое появление заинтересовало его, и было уже ясно, что Эсмеральду он твердо вознамерился презирать и был вне себя уже хотя бы потому, что его «поставили в пару» с девчонкой, да еще с такой невзрачной.
— Так я и думал, что вы на пони катаетесь, — пренебрежительно буркнул он.
— Да? А на чем же ты выезжаешь? — поинтересовалась я.
— На лошади, конечно.
— Нам тоже потом разрешат пересесть на лошадей, — вмешалась Эсмеральда.
Он проигнорировал ее.
— Мы и на лошадях можем ездить не хуже, — продолжала я, — от пони они ничем не отличаются.
— Да что ты понимаешь в этом?
Перебранка продолжалась до самой конюшни.
Филипп высмеял наших пони, что просто взбесило меня, потому что я была страстно привязана к своему любимцу Брауни, но надо признать все-таки, что с тех пор отношение к этому славному созданию изменилось. Филипп указал нам лошадь, на которой он ездил.
— Да она маленькая, — поддела я его.
— Спорим, что ты и на такой не удержишься.
— Спорим, что удержусь.
Вызов был брошен. Эсмеральда задрожала, приговаривая: «Нет, Эллен, не надо», но я уже взобралась на лошадь без седла и с независимо важным видом сделала несколько кругов по выгону. Сознаюсь, было страшновато, но уступать в споре я ему не собиралась, к тому же мне надо было «отомстить» за обиду, нанесенную мальчишкой моему милому Брауни.
После меня на лошадь сел Филипп и продемонстрировал нам несколько фигур и нехитрых трюков. Воображал он ужасно. Мы с ним цапались постоянно, однако это нам обоим нравилось. А вот Эсмеральда обычно горевала, думая, что мы просто ненавидим друг друга.
