— Без тараканов-то будет скучно, — сожалеючи вздохнула Сова.
— Их ведь тут тысячи! — воскликнул квартирант. — С потолка в тарелку падают!
— Не считала, — буркнула бабка и отвернулась, помешивая деревянной, с обломанным краем ложкой варево.
Ночью тараканы исчезли: не ползали по стенам, потолку, не брызгали красноватой шрапнелью из-под веника в углу под умывальником, не грелись на кирпичах лежанки. Григорий Борисович заглядывал под печку, под свою кровать, шарил по темным углам — черных пузатых тараканов и тощих красноватых прусаков и след простыл. Не верил он в наговоры и колдовство, но факт есть факт: после бабкиных странных манипуляций с ниткой паразиты покинули дом.
— Как же ты их пугнула-то, бабушка? — с уважением глядя на нее, поинтересовался квартирант.
— Про что ты, родимый? — прихлебывая из блюдца чай, спросила старуха.
— Заколдовала ты их, что ли? Как тот крысолов, что заиграл на флейте и увел за собою всех крыс из города.
— Не слыхала про такого, — заметила Сова. — А крыс, слава богу, в избе не видать.
— Вот и не верь после этого в чудеса, — удивлялся Шмелев.
— Эки чудеса: передок везу, задок сам катится, — усмехнулась бабка.
Когда он рассказал об этом Супроновичу, тот покачал головой:
— Тараканы — это ерунда! Сова может и почище чего сделать, Ростислав…
— Григорий Борисович, — отчеканил Шмелев, глядя в глаза Якову Ильичу. — Я не хотел бы тебе больше повторять, что Карнакова Ростислава Евгеньевича нет. Умер он, исчез в прахе, растворился в бесконечности.
Супронович отвел глаза: на него сейчас сурово смотрел офицер губернского полицейского управления. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. И Яков Ильич — он только что хотел сказать, что не обучался в полицейской школе и правил конспирации не изучал, — покорно ответил:
— Ладно, учту…
— Заруби себе на носу, — жестко продолжал Шмелев. — Ночью разбудят, спросят про меня, и ты скажешь: Шмелев Григорий Борисович, бывший техник Тверского вагоностроительного завода, с которым ты познакомился в скобяной лавке, когда служил там приказчиком… Я покупал у тебя гвозди для сапог и обои.
— Обоями мы не торговали, — пробормотал Яков Ильич.
— Ну замок для двери… Замки-то, надеюсь, были в вашей лавчонке?
— Были, — сказал Супронович.
Шмелев, желая как-то сгладить резкость своих слов, напомнил:
— Так о чем же мне попросить Сову?
— Жена тебе нужна, Григорий Борисович, — сказал Яков Ильич. — Одному-то небось несладко?
— Предлагаешь мне на Сове жениться? — усмехнулся Шмелев.
