— Жалко, что картинок у тебя маловато, — невозмутимо заметила жена. — На две стены только и хватило.
И в темных, с вишневым блеском глазах ничего не прочтешь — уж не смеется ли она над ним?
— При этой власти что-то деньги не липнут к рукам, — проворчал он. — Вылетают как в трубу, а ведь скоро Варвару замуж выдавать. И приданого-то толком не справим.
— Варвара дороже любого приданого, — сказала Ефимья Андреевна. — Тот, кому она достанется, пусть бога славит, за ней вовек не пропадет.
— Если б все женихи так думали… — вздохнул он.
Андрею Ивановичу понравились слова жены. Он любил старшую дочь, но и прижимист был. Про себя подумал, что Советская власть мудро поступила, отменив старинные обряды с венчанием и приданым. У него вон три дочери и один сын! Отвали за каждую приданое — сам на бобах останешься.
— Димитрий приходил? — ворчливо спросил он.
— Стала бы я тогда тебя просить лезть в подпол?
— Слыхал я, он со своими дружками-комсомолятами собирается Супроновича окоротить.
— Я в евонные дела не встреваю.
— Не стоило бы ему связываться с Яковом Ильичом, — задумчиво проговорил Андрей Иванович. — И сыны у него как на подбор, один к одному, да и другие защитники найдутся.
— Слава богу, Дмитрий в тебя уродился, не слабенький. — Живые, с блеском глаза Ефимьи Андреевны стали мягче. — Не даст себя в обиду, да и приятелей у него поболе, чем у Супроновичей.
— Лучше бы ты, мать, трех сыновей родила, — вдруг с затаенной горечью вырвалось у Андрея Ивановича. — От них больше проку.
— Мои дочки любого парня стоят, — сурово заметила Ефимья Андреевна. — Много ли от вас, мужиков, подмоги вижу? А девчонки все хозяйство ведут. Вон Тонька от горшка два вершка, а уж на машинке строчит…
— Дак в мать, — усмехнулся в бороду Андрей Иванович. — Кто всему дому голова?..
— Чем тебе Дмитрий-то не угодил? — проницательно глянула на него жена.
— Говоришь, в меня он… Может, и так…
— Договаривай! — С виду он крепкий, мать, — нехотя проговорил Андрей Иванович. — А случись какая беда — боюсь, дрогнет он, согнется.
— Силы и у быка хватает, а у него голова умная, — заметила Ефимья Андреевна.
— Значит, я дурак? — свирепо глянул на нее муж.
— Чё Степана-то на дворе не видать? — сразу умерила мужнин гнев Ефимья Андреевна, — Небось опять хворает? Проведал бы. Да и суседка не заходит…
— Он от меня морду воротит, а я к нему в дом? — остыв, хмыкнул Абросимов.
— Водой мельница стоит, да от воды же и погибает, — усмехнувшись, мудрено ответила жена.
