Герберт Зеле вспоминал о публичной казни евреев в Житомире в августе 1941 года. Солдаты «сидели на крышах и помостах, наблюдая за представлением». Казнь была организована как развлечение для публики. Другой солдат рассказал об этом случае более подробно:
«Однажды по Житомиру проехала армейская машина с громкоговорителем. Нам во всеуслышание объявили, что в определенный час этого же дня на рыночной площади будут расстреливать евреев… Прибыв туда, я увидел пять-шесть десятков евреев — мужчин, женщин и детей… Разумеется, среди зрителей были и солдаты вермахта… Наконец, всех собранных там евреев заставили залезть в грузовик. По громкоговорителю нам объявили, что мы все должны следовать за грузовиком к месту расстрела…
Там была канава, наполненная водой. По обе стороны канавы стояли эсэсовцы. Евреи должны были один за другим перепрыгивать через нее. Падавших в канаву эсэсовцы избивали разными тупыми предметами и заставляли выбираться или вытаскивали силой из канавы…
Метрах в тридцати за канавой я увидел штабель бревен… Эту деревянную «стену» использовали вместо пуле-улавливателя… За один раз в ряд выстраивали пять-шесть человек. Потом каждому из них стреляли в затылок из карабина. Их расстреливали совершенно одинаково ряд за рядом. Убитых из каждого ряда тут же утаскивали… Я стоял метрах в двадцати от канавы и примерно в пятидесяти метрах от бревен».
Даже избиения и массовые убийства в качестве развлечения для толпы не были чем-то необычным. Еще один солдат, также находившийся в районе Житомира, вспоминал, как однажды днем в конце июля 1941 года услышал винтовочные и пистолетные выстрелы. Он отправился выяснить, что происходит, и обнаружил, что за насыпью производятся расстрелы. «В земле была вырыта яма метров семь-восемь в длину и где-то метра четыре в ширину… Яма была заполнена человеческими телами… Там были мужчины и женщины… За кучами земли, вынутой из ямы, стояла группа полицейских. Их мундиры были забрызганы кровью. Широким кругом вокруг ямы расположились толпы солдат из армейских подразделений, дислоцированных неподалеку. Некоторые из них наблюдали за происходящим, стоя в плавках. Примерно столько же было и гражданских, в том числе женщин и детей».
Некоторые солдаты не только наблюдали за расстрелами, но и время от времени активно помогали полиции делать ее грязную работу. Один из членов айнзатцгруппы (оперативной группы, занимавшейся ликвидацией «врагов рейха») утверждал после войны: «Иногда солдаты вермахта брали у нас карабины и сами вставали вместо нас в расстрельной команде». Так что неудивительно, что, став свидетелем убийства четырехсот евреев расстрельными командами в Литве, один солдат отметил: «Надеюсь, господь дарует нам победу, потому что, если у них будет возможность отомстить, нам придется туго». Многие солдаты были настолько обработаны нацистской идеологией и пропагандой, что для них даже немыслимое становилось банальным. Они не думали о том, что погибают невинные. Их заботили лишь последствия, которые могли непосредственно коснуться их самих. Совершались жестокости, но это была их работа — взять в руки лучшее оружие и пустить его в ход.
