Я смотрел на стоявших в очереди местных
жителей и поеживался. Ланг, безмятежный и нимало не испуганный, улыбался им.
Скотта же наше присутствие явно расстраивало. Лицо бедняги побагровело, глаза
нервно перебегали с его кормильцев-клиентов на двух придурков, ни с того ни с
сего заявившихся в находившуюся под его началом тихую и более чем пристойную
контору.
– Чем могу быть полезен? –
спросил Скотт у Майка.
– Мы хотели бы открыть счет, –
ответил Майк.
– Мы не ведем дел с… – Скотт
оборвал сам себя посреди предложения, набрал воздуху в грудь, повернулся ко мне
и спросил: – Мы можем поговорить с глазу на глаз?
Проведя меня в свой кабинет,
Скотт заговорил:
– Мы уже четырнадцать лет ведем
дела с вашей семьей. Банк помог вам с одной из ваших театральных программ.
Помог защитить ваш кинотеатр, когда на него ополчился Комитет матерей. Банк
даже купил вашу картину, вид Белого озера, – хотя то, что на ней изображено, ни
на какое озеро не похоже, – и повесил ее у себя в вестибюле. Мы всегда
стараемся помочь нашим клиентам. Но происходящее сейчас – это уже чересчур. Я
не владелец этого банка. Я всего лишь президент его здешнего отделения. У меня
есть свое начальство, а у начальства – принципы. Мы не ведем дел с подрывными
элементами. Вы меня понимаете, Эллиот?
Я оглянулся на Ланга, тот поманил
меня к себе. Когда я подошел к нему, он прошептал:
– Скажи этому чуваку, что у меня
в пакете лежат двести пятьдесят тысяч долларов.
Я возвратился к президенту банка,
собиравшемуся с духом, потребным для того, чтобы вышвырнуть нас обоих на улицу.
– Скотт, мой сотрудник мистер
Ланг хотел бы открыть счет и положить на него двести пятьдесят тысяч долларов,
которые он принес с собой вон в том пакете.
Ланг наклонил пакет и приоткрыл
его – настолько, чтобы Скотт смог увидеть лежавшие в нем пачки зеленых.
Глаза Скотта вылезли из орбит. Он
торопливо приблизился к Лангу и, мигом обратившись в воплощение вежливости и
смирения, спросил:
– Вы позволите мне еще раз
заглянуть в ваш пакет, сэр?
Ланг позволил, Скотт заглянул.
– С вашего позволения? – снова
спросил он у Ланга. Майк кивнул.
Скотт выудил из пакета пачку
пятидесятидолларовых банкнот, вытянул одну из пачки, поднес ее к свету. Рука
его дрожала так, что бумажка плескалась в ней, точно государственный флаг на
ветру.
Неожиданно посерьезнев, Скотт
повернулся к фермерам и прочим местным жителям и закричал:
– Банк закрывается до двух
пополудни! Немедленно!
И он решительно направился к
десятку своих клиентов, ошеломленных услышанным и оставшихся стоять в очереди.
Скотт брал их одного за другим за руку и провожал к двери.
