Проехать по городу на машине
стало невозможно. Люди шли в магазины, рестораны, к озеру, где они купались
голышом и загорали. Некоторые ехали – верхом на лошадях, на мотоциклах,
мотороллерах, велосипедах. Куда ни повернись, взгляд повсюду утыкался в толпу и
казалось, что по каждой улице города прогуливаются хиппи.
Поскольку «Эль-Монако» был
штаб-квартирой фестиваля, да и стоял прямо у озера, люди обращались к нам за
всякой своей нуждой. Одним требовалось место, в котором можно было бы
отлежаться после трудной дороги, другим лекарства, которые на ферме Ясгура
раздавались бесплатно. Кто-то просил помочь найти приехавших отдельно от них друзей,
кто-то – определиться с направлением. Однако все происходило очень мирно.
И тем не менее, само количество
понаехавших в Уайт-Лейк людей приводило в ужас или просто злило многих местных
жителей. И они начали демонстрировать свое недовольство Тейхбергами, совершая
акты вандализма, поначалу не выходившие за рамки обычных провинциальных шалостей.
Кто-то пробирался ночами в мотель и рисовал свастики на стене Президентского
крыла. Затем стали появляться добродушные надписи наподобие: «Грязные, вонючие
жиды, мы сожжем ваш мотель». Каждое утро папа, вылезая из постели, брался за
банки с красками и кисти и замазывал эти появившиеся за ночь произведения
искусства.
Разумеется, упражнения в стенной росписи
были не единственной кампанией, организованной достойными жителями Уайт-Лейка.
Другой стал бесконечный поток устных поношений, продолжавший изливаться на нас
и после того, как фестиваль завершился, а хиппи уехали восвояси. Одним из
первых обрушившихся на нас христианских воителей стала Белла Манифелли, крупная
женщина в проволочных бигуди, имплантированных в ее черепную коробку
хирургическим способом. Белла многие годы прожила в соседствующих с нашим
отелем меблированных комнатах, и окно ее выходило на озеро. Как-то под вечер
она посетила нашу маленькую контору в обычном своем обличии: бигуди, домашний
халат и шлепанцы – дабы выразить безмерное неудовольствие, которое вызывал у
нее «Эль-Монако» вообще и я в частности. Собственно говоря, она не питала
никакой приязни ко всем Тейхбергам и, чтобы выразить свои чувства, наделяла нас
самыми разными кличками: коммунисты, убийцы, либералы, христопродавцы, подонки,
пидоры, автобусные воры и, разумеется, – это было худшее слово в ее словаре –
жиды.
У Беллы имелись связи, уведомила
нас она. Она обладала властью. Ее сын, заявила Белла, занимает важное место в
суде Хобокена и живет дверь в дверь с двоюродным братом Фрэнка Синатры.
