Тем временем, телефон мой звонил
безостановочно. Психология бедняка заставила меня так и держаться за
один-единственный номер – даром, что вудстокцы обзавелись для себя десятками
таковых. В глубине моей души сидел страх перед тем, что затея их может в любую
минуту провалиться и тогда они свернут шатры свои и разъедутся по домам – таким
же непостижимым образом, каким у нас появились. Да, все может рухнуть, а после
этого за мной придут санитары, и облачат меня в смирительную рубашку, и снова
подвергнут шоковой терапии, которой жизнь потчевала меня столь многие годы.
Впрочем, пока все продолжается, я могу позволить себе упиваться счастьем.
В течение недели, последовавшей
за появлением Майка Ланга, весь мой мир претерпел странное калейдоскопическое переустройство.
Все мои мысленные конструкции, все представления о том, что возможно в жизни,
вдруг расположились в совершенно ином порядке. Да иначе и быть не могло, потому
что прежнему Эллиоту Тайберу нипочем не удалось бы справиться с тем, что ожидало
его впереди.
8. Первая волна
Утром 18 июля, в пятницу, меня
пробудили звуки приветствовавших друг дружку автомобильных клаксонов,
праздничные восклицания людей и взревы газующих мотоциклов. Я перекатился в
кровати, сонный, с еще слипавшимися глазами, и громко спросил: «Что
происходит?». Когда же я оделся и вышел к 17Б, то увидел нечто невероятное. В
Бетел втекала, на колесах и на своих двоих, нескончаемая череда машин и людей.
Сотни их шли пешком, бок о бок с медленно катившими автомобилями. Другие ехали
в фургончиках и на мотоциклах. Некоторые из фургончиков были затейливо
расписаны светящимися красками самых разных цветов и оттенков – красными,
зелеными, оранжевыми и синими. На многих красовались «знаки мира» и антивоенные
лозунги: «Занимайся любовью, а не войной», «Власть цветам!», «Свободная
любовь», «За наготу цветов!», «Власть народу!», «Даешь живое пиво!», «Нижнее
белье вне закона!» и «ФБР объявило в розыск добрую фею». Одни несли на своих
боках яркие карикатуры в манере «Сержанта Пеппера», другие – хвалы расширяющим
сознание галлюциногенам: «Джону Эдгару необходима доза “оранжевого восхода”!».
И из всех машин неслась музыка.
Из радиоприемников и восьмидорожечных кассетных плееров плыли, точно волны
безудержной радости и беззастенчивой свободы, голоса Дженис Джоплин, Джима
Моррисона, «Beatles» и Боба Дилана. Из окошек
автомобилей высовывались, приветственно помахивая руками, длинноволосые хиппи в
цветастых футболках. Собравшиеся вдоль 17Б граждане Уайт-Лейка взирали на них в
совершеннейшем трепете и растерянности. «Мы здесь, лапушка, – крикнула одному
из них высунувшаяся из окна машины женщина. – Давай повеселимся!».
