– Ничего себе, – сказал один из
них. – Она же щас родит.
– Есть среди вас врач или санитарка?
– в отчаянии спросил я.
Хиппи, мужчины и женщины,
переглянулись.
– Не-а, – ответила одна.
– Нет, друг, – подтвердил другой.
– Ну так, помогите, хотя бы, занести
ее в мотель, – закричал я. Я и двое хиппи сцепили руки, так что получилось
подобие сиденья, на котором мы и оттащили девушку в бар. Пока наше шествие
медленно продвигалось к нему, откуда-то прибежал с бейсбольной битой в руке
встревоженный шумом и гамом папа. Мы опустили девушку на пол, и папа тоже
понял, что она того и гляди родит.
– Вызови помощь, пап! – велел я.
Он побежал куда-то, ошеломленный и намертво сбитый с толку. Куда – я и понятия
не имел.
У одного из хиппи, видимо,
заработали вдруг нейронные связи, и он объявил:
– По дороге до нас никто не
доберется, друг. Там все стоймя стоит.
«Вот жопа, – подумал я. – А ведь
он прав!»
– Кто-нибудь, позвоните в полицию
штата, – сказал я хиппи, – объясните, что у нас женщина рожает и нам срочно
нужна помощь. Мотель «Эль-Монако». На 17Б, в Уайт-Лейке.
Несколько человек припустились
бежать – почему-то в разные стороны. Я повернулся к девушке, взглянул в ее
испуганные глаза, становившиеся с каждой секундой все большими и большими. Ей
было от силы лет двадцать. И когда она завопила от боли, крики ее пробились
сквозь пелену моего ужаса, и я начал действовать.
– Все обойдется, – сказал я
девушке, и заглянул ей под юбку, решив, что именно там находится место,
требующее особого внимания. А потом спросил: – Ничего, если я сниму с вас
трусы?
Рядом с девушкой присела женщина
лет тридцати с небольшим, подсунула под ее голову сложенный свитер – вместо
подушки. А после начала гладить девушку по голове.
– Все обойдется, маленькая, –
повторяла она. – Не беспокойся, мы о тебе позаботимся.
Прочие хиппи тоже опустились
рядом с ней на пол, наперебой произнося слова утешения и ободрения. Теперь
беременную окружали коленопреклоненные люди. Я осторожно стянул с нее трусы и
вдруг вспомнил, что видел в каком-то телефильме человека, оравшего ровно в
таком случае: «Вскипятите воду! – а затем: – Тужься!». Впрочем, что я понимал в
подобных делах? Зачем мне нужен кипяток, я и знать-то не знал, и потому просто
завопил:
– Тужься!
Теперь уже и хиппи, с облегчением
обнаружившие, что знают, как им себя вести, последовали моему примеру и
заорали:
– Тужься! Тужься! Тужься!
Лежавшая на полу безымянная роженица
набрала в грудь побольше воздуха, героически взвизгнула и поднатужилась.
Женщина, гладившая ее по голове, зашептала:
