В среду я возился у себя в
конторе с разного рода бумагами, и тут в нее вошел человек, которого до той
минуты я ни разу не видел. Поначалу я решил, что это один из гангстеров «основного
состава», и что он разыскивает своих соратников, оккупировавших «Кумушкину
блинную». Он был в темном костюме-тройке и остроносых туфлях, сшитых из кожи
какой-то рептилии – и это посреди поселения хиппи, в котором даже джинсы с
сандалиями и те считались необязательными.
– Вы, видимо, ищете ваших людей,
арендовавших «Блинную», – сказал я ему. – Пройдите немного вон туда и вы их
увидите.
– Я ищу тебя, Тайбер, – с грозной
серьезностью сообщил он.
– Чем могу быть полезен?
– Тебе придется закрыть фестиваль,
и немедленно, иначе, когда все закончится, мы закроем тебя – навсегда.
Я уже привык к застращиваниям
самого разного рода и большую их часть воспринимал как звук пустой, однако этот
господин напугал меня всерьез. Угроза читалась в любом его жесте, он выглядел
человеком по-настоящему опасным и это сильно ударило меня по нервам.
– Я не распоряжаюсь фестивалем, –
ответил я. – Мы все утратили контроль над ним примерно месяц назад.
– Тогда позволь рассказать тебе,
что тебя ожидает. Либо ты отменяешь все сейчас, либо получаешь очень серьезные
неприятности. Повеселись еще несколько дней, Тайбер. Постарайся получше
запомнить «Эль-Монако», потому что есть люди – большие люди, – которые говорят,
что, после того, как все эти подонки и обкуренные хиппи, которых ты сюда
напустил, отвалят, мотеля у тебя больше не будет. С дерьмовой болтовней насчет
соблюдения законов мы завязали, ты понял? Лично мне такие, как ты, не нравятся.
И я с большим удовольствием избавлюсь и от тебя, и от твоего заведения.
Сказав это, он расстегнул
пуговицу на пиджаке, отвел в сторону полу, и под ней блеснуло нечто
металлическое.
Прежде чем я успел мысленно
произнести: «На помощь, Майк Ланг!», в контору вступила баронесса фон Вильма,
только что завершившая ритуал патрульного обхода территории «Эль-Монако». В тот
день она была одета в женскую военную форму – следует сказать, немного тесную.
Накладные груди баронессы выпирали из-под мундира, грозя оторвать его пуговицы.
Сквозь густой слой грима проступала успевшая отрасти к полудню щетина. Да, на
помощь мне явился небритый, украшенный наградами солдат, облаченный в женскую армейскую
форму. Лучше и не придумаешь.
– Эллиот! – густым басом
произнесла баронесса. – Этот человек досаждает тебе?
