Сама жизнь заставила нас обратить
«Эль-Монако» в подобие пункта первой помощи для сотен людей, приходивших к нам
с порезами и ссадинами или пересоливших по части наркотиков и нуждавшихся в
месте, где можно было бы прилечь и очухаться. Я заворачивал этих трясущихся
бедолаг в те одеяла, какие еще оставались у нас в запасе. Вместе с папой мы
понарыли под стоявшими на невысоких сваях строениями мотеля траншеи и устроили
в них «койки» нашего лазарета. Люди, по большей части молодые, появлялись вдруг
неизвестно откуда, чтобы помочь нам в уходе за теми, кто перебрал наркотиков
или пострадал от какого-нибудь несчастного случая. Мы с папой старались помогать
всем, кто к нам обращался, а когда одних только наших рук для этого не хватало,
откуда ни возьмись появлялись, чтобы нам подсобить, три-четыре человека.
В мотель ежедневно звонили со
всех концов света встревоженные родственники тех, кто приехал на фестиваль, и
их расспросы о том, не видели ли мы дорогих им людей, заставляли наши
телефонные линии работать с полной нагрузкой. Мы трудились не покладая рук,
делая то, что необходимо было сделать в данный миг. Мы старательно исполняли
требования новой реальности, заставлявшей нас заботиться о других, помогать
тем, кто нуждался в помощи. Вудсток обладал собственной жизненной энергией,
собственным кодексом правил и силой, которая нам никогда и не снилась. Каждый
житель Бетела понимал, что способность управлять событиями он утратил. Многие пытались
как-то приладиться к ним, однако подавляющее большинство просто терзалось
страхом.
Разумеется, сильнее всего
горожане боялись того, что хиппи начнут бесчинствовать и не оставят от Бетела
камня на камне. Ходили слухи, что на ферме Ясгура совершаются какие-то
немыслимые зверства. Там разгулялись «Ангела Ада», уверяли некоторые, они
отнимают у людей деньги, насилуют их и убивают. Хиппи предаются групповому
сексу. Все и каждый накачиваются наркотиками и безумствуют. Собаки
совокупляются с кошками. Ни слова правды в этом не было – ну, во всяком случае,
в слухах о разгуле насилия. Однако и слухов было довольно, чтобы нагнать на
местных жителей страху и взвинтить их нервы до последней крайности.
Ясно было, что если дела примут
дурной оборот, «Эль-Монако» понадобится собственная охрана. А у нас только и
было охранников что папа с его бейсбольной битой, да я. На маму, хоть она и
показала себя молодцом в схватке с мафией, рассчитывать в случае беспорядков не
приходилось. Самое большее, что она могла сделать, – это наложить на
кого-нибудь старинное и ужасное русское проклятие, однако оно мгновенным
действием, к сожалению, не обладало. Нам требовался настоящий солдат, а то и
два. Увы, человека, на которого мы могли бы в этом смысле положиться, рядом с
нами не было. Во всяком случае, до тех пор, пока не появилась Вильма.
