Шпион, которому изменила Родина | страница 54



И хотя это было лишь плодом моего воображения, я ощущал, что каждый такой удар здесь отзывался разрушениями и смертью на Востоке, в моей стране. И главная мысль: как теперь, если не остановить этот поток, то хотя бы нарушить его дьявольскую ритмичную непрерывность. Я еще не сознавал всей сложности предстоящего, но четко понимал одно: «Я плохо подготовлен для решения таких задач. Если б не война и не случайные обстоятельства, я никогда бы не решился взять на себя такую не свойственную моей натуре функцию. Тем более — разведка!..» Поспешная, а затем и вовсе прерванная подготовка при штабе армии была рассчитана на действия в оперативном, а не глубоком тылу противника. Не было у меня ни необходимых навыков, ни знаний.

Сейчас, перед воротами Эссенского лагеря, я ощутил себя слабым, беззащитным, окруженным враждебными мне людьми и грохочущими машинами.

Лагерь, куда нас привезли, размещался на сравнительно небольшом заасфальтированном многоугольнике между глухими стенами производственных зданий и железнодорожной веткой. Внутри — несколько одноэтажных щитовых бараков. Рядом с ними — двухэтажное каменное здание. В нем, как выяснилось позже, находились администрация и охрана. В подвале — карцер и помещение, где совершались экзекуции. По углам многоугольника— сторожевые вышки с пулеметами. Ни деревца, ни травинки.

Из-за проволоки смотрели изможденные худые лица мужчин и женщин, похожие на серые маски. В потухших глазах не было даже любопытства. На всех одинаковая лагерная одежда с нашивкой «OST» на груди. Казалось, за проволокой не люди, а тени. Между ними не спеша расхаживали рослые охранники в черной униформе, с резиновыми палками в руках. Еще несколько шагов, и ворота закроются за нами. Для многих, возможно, навсегда.

Итак, первая часть задания — пробраться в Эссен — выполнена…

При регистрации вновь прибывших я записался Вальдемаром Витвером (под именем Альфред меня могли найти, ведь под этим именем я был пленным!). Писарь поднял голову, уставился на меня и спросил:

— Дойче? (Немец?) — Был большой соблазн тут же ответить: «Да», и решить одним махом множество проблем. Но внутри что-то екнуло и крикнуло: «Стоп!» — Я ответил: — По метрике русский. Фамилия от предков из Прибалтики… Переводчик перевел.

Я был зарегистрирован, как и все «остарбайтером», получил лагерную куртку с нашивкой «OST» и личный номер. Знание немецкого языка пока решил не раскрывать.

Я часто удивлялся тому, как быстро человек ко всему привыкает. Даже к тому, что не только чуждо, но и отвратительно его природе. Пробыв какое-то время на оккупированной территории, я уже относительно спокойно принял лагерные порядки. Меня уже, казалось, ничто не могло ни удивить, ни повергнуть в уныние, ни вывести из кажущегося равновесия. Лагерь был расположен так, что лишь с одной из четырех сторон мы могли видеть небольшую часть улицы, ведущей в город. Две другие стороны, как я уже сказал, примыкали к высоким глухим каменным стенам промышленных корпусов. А вот с четвертой возвышалась железнодорожная бетонная эстакада. Время от времени сверху грохотали эшелоны с вооружением, изготовленным на этих заводах. И я знал, что производится оно хоть и подневольно, хоть и под страхом смерти, но с нашей помощью, остатками наших сил, навыков и знаний.