Неправда.
Она не может без имени. А имя так просто не выдумаешь.
И Ба-Кхенну-ф понял, что ему предстоят новая дорога и новая пыль. Туда, на север. Это он вчера пообещал Рамзесу. И посреди многих будущих смертей там прячется настоящее отсутствие смерти. Старик Нетчеф прогадал. И в поисках имени для нее…
Но ты же должен научиться отказываться!
Зачем?! А если я не хочу?!!!
— Кто-кто нужен? — переспросил Рамзес.
— Человек, знающий и нашу речь, и хеттско-эгейский диалект.
— Раб?
— Лучше раб.
— Хеттский… Эгейский…
— Велусса, — пояснил Ба.
Рамзес глянул на него с явным нескрываемым удовольствием.
— Трудно понять: ты больше мудр, хитер или жаден?
— Больше всего я предан тебе, повелитель. Еще мне нужен кто-то из народов моря.
— Откуда именно? Они встречаются в разных местах.
— Откуда-нибудь. Мы мало знаем о них, повелитель.
— Даже меньше. Они то ли бродяги. То ли нет.
— Этот, из народов моря, он должен понимать нашу речь. Как и первый.
— А зачем тебе двое? — поинтересовался Великий Дом. — Все варвары с севера, так или иначе, понимают эгейские слова.
— Мне нужно владеть их языком так, словно я один из них.
Рамзес помолчал.
— Это гораздо дальше, нежели Палестина, советник.
— Да, о Великий Дом, — ответил Ба. — Еще та девушка… Двести тридцать шесть дебенов серебра… Она будет изучать язык народов моря вместе со мной.
Рамзес задумался.
— Твой план мне пока непонятен.
— Я объясню, — сказал Ба. — Чуть позже.
Нашли колха.
Колх был избитый временем, вступивший в него, во время, лет шестьдесят назад, раньше Рамзеса. Он говорил по-хеттски, и на эгейском наречии народов моря, и на промежуточном диалекте, который использовали в Велуссе; иногда он заговаривался по-колхски, а на языке Кемт объяснялся получше некоторых сынов Черной Земли.
Получше, чем Мес-Су, например.
Ба-Кхенну-ф стал учиться у колха диалекту Велуссы. Пожилой раб готов был рассказать ему все о царе Приаме, о Хеттусе, о своей Колхиде, упорно молчал лишь о том, как он сам попал сначала на невольничий рынок, а затем на берега Хапи.
Царь Приам, по слухам, был невероятно богат и с каждым рассветом все богаче.
Хеттуса, без сомнений, была невероятно грозна и с каждым закатом все сильней и страшнее.
Колхида гордилась стадами дивных тонкорунных овец, а виноградниками такими, что самое дорогое вино из западного оазиса, коим потчевал колха щедрый Ба, раб пил с неодобрительной гримасой.
И Колхида, и Велусса зависели от хеттов. Колхи были их прямыми данниками, частью империи, хотя имели собственного царя. Велусса в империю не входила, но только потому, что хеттам так казалось удобней. Ради свободы Приам присылал больше всех даров. И ничего не просил.
