Перед Рамзесом Вторым Великим стоял до крайности оборванный, измученный дальней пыльной дорогой человек. Тех, кто так выглядел, не то что во дворец, в Кемт не пускали. И этот человек сказал:
— О Великий Дом, жизнь-здоровье-сила, волею твоею слуги Атона готовы к вступлению в Ханаан.
Рамзес не сразу нашел, что ответить. Стража, за три года почти забывшая об охраннике по имени Мес-Су, ждала знака.
Оборванный человек добавил:
— Помешать им там не сможет уже никто.
* * *
Перед Рамзесом Вторым Великим стоял омытый в дворцовой купальне, натертый ароматическими маслами, одетый в чистое, белое, льняное, до предела выспавшийся, а в общем тот же человек.
— Выбирай себе награду, советник! — сказал Рамзес и, подумав, пояснил: — Любую.
— Мне нужна лучшая рабыня Кемт. Самая красивая. — Ба поднял палец. — И самая разумная.
— Всего лишь рабыня? — спросил Великий Дом. — Я могу дать тебе больше.
Рамзес говорил о своей дочери. И сдержанно улыбался. Но советник сказал:
— Нет. Мне нужно то, что нужно. Это не награда. Это решение второй задачи, которую ты передо мной поставил.
Все три девушки были великолепны. Хитрый старик щурился и спрашивал: «Куда же лучше?» Но выбрать Ба должен был одну. Одну, одну… Одна — это не три. И вопреки восхищению внизу живота он чувствовал: слишком просто.
Гибкая и опасная ливийка. Сирийка с изумительно светлой, безгрешной кожей. Длинная тонкая красавица, поправляющая льющиеся, как Хапи, от дельты до Элефантины волосы.
Великолепно!
Ба не знал, что выбирает погибель целого народа, свою потерянную любовь, символ красоты для всех времен, навсегда. Он не сразу заметил, что улыбается. Остановить дурацкую улыбку было не в его силах.
— Послушай, Нетчеф… — сказал Ба, заставляя себя отвернуться от них. — А кто у тебя еще есть?
— Куда же лучше? — повторил старик. — Лучше не бывает.
Лучше действительно трудно было представить. Но Ба хотел… Он не мог объяснить. Тайну пирамиды, тот камень из сокровищницы… Она должна быть как сумасшествие сфинкса.
— Двадцать дебенов, Нетчеф, — сказал он, — двадцать дебенов. Лучше не бывает, я знаю. Но ты попробуй угадать, что мне нужно.
Старик кивнул.
Она была фантастической. Ее не могло быть, но она существовала.
В изгибе ее шеи задолго до ее рождения пряталась тоска, о которой Ба только что догадался. Вспышка глаз обещала блаженство, которого можно не выдержать. Ее усмешка заключала в себе все аментеты, сфинкс зарылся в песок от стыда, а демон-змей Апеп в ожидании ее пропустил толпу осужденных. Напрасно! Он ее не дождется, потому что Ба отдаст ей свой участок на полях Налу.
