Наверное, воскликни Атон-Рон что-то вроде: «Слуги Атона — ко мне!» — Мес-Су оказался бы в окружении… Хотя, как знать, возможно, он следил за соотношением сил. Но Атон-Рон промолчал.
Ба протиснулся сквозь инертные тела и встал рядом с Мес-Су. Вокруг Мес-Су выстраивались в боевом порядке воины. Ба узнавал десятников. Но и с другой стороны выстраивались ряды недовольных.
Атон-Рон сомневался, пока силы не обозначились.
Затем он выбрал жизнь и встал рядом с братом.
— Э-эх! — выдохнул Ба и подумал: «Я многое успел в этой жизни…»
И они пошли в атаку.
Был вечер того же дня.
— Что теперь делать? — тихо спросил Мес-Су.
— Посчитать погибших, — ответил Ба.
— Что тебе сделали эти люди, что ты привел их к смерти? — обратился брат к брату.
Атон-Рон сидел, склонив голову.
— Да не возгорится гнев господина моего… Ты знаешь этот народ. Он буйный.
Ба никого не убил в битве. Зато он сумел отразить целых четыре направленных удара.
— А что с ним? — спросил Мес-Су еще тише.
— А его облеки в священные одежды. Брат все-таки. И что это за верховный жрец в рубище?
— Шатер придется поставить вне стана.
— Угу, — согласился Ба.
— И окружить его охраной.
— Это и есть доля правителя. Ты хозяин нового народа и новой земли, Мес-Су.
Воин молчал.
— Не останавливайся, — посоветовал Ба.
* * *
Строитель из страны Кемт, отец братьев с похожими именами Аб и Ба, умер, когда его сыновьям было сорок лет на двоих. Они все делили поровну. Так и здесь: двадцать на двадцать.
В двадцать один Ба-Кхенну-ф убил единственного горячо любимого, кроме самого себя, человека — брата.
В двадцать два Ба явился к Рамзесу Великому, отдав себя его милости или возмездию.
В двадцать три он готовил выход слуг Атона на малозаселенные земли между страной Кемт и царством хеттов.
Двадцать четыре исполнилось в походном стане богоборцев — как их назвал воин Рамзеса Мес-Су; или солнцепоклонников — как презрительно говорили в долине Хапи; или последователей Эхнатона — как считал сам Ба. Посреди шестисоттысячной толпы, еще не ставшей народом.
И в двадцать пять он был с ними. Они уже имели свой храм, пусть деревянный, переносимый с места на место; богу Атону служил верховный жрец, пусть и без священного озера для ритуальных омовений; и пряталась тоска в сердце у неприметного одиночки, нашептывающего на ухо Мес-Су волю не то небес, не то Рамзеса Второго Великого, не то свою собственную.
Двадцать шестой год не отстучал до конца все свои томительно-напряженные, одинаковые, пустынные дни, когда Ба-Кхенну-ф увидел сон.
