— Слушай, и найди мне Фебби, а?
— Он разве не у себя?
— Не видно, не слышно.
— Ни на Парнасе, ни на Делосе?
— Вне пределов досягаемости.
— Значит, песни поет где-нибудь с рыбаками. Ну, хайре, хайре…
И его голос плеснул волной к югу от Кипра.
— Меркури, я тебя люблю!
— Что еще?
— Я тебя сильно утруждаю?
— Ты самая капризная. Но я привык.
— Слушай, сколько было кроваво-красных цветов?
Гермес думал полмгновенья.
— Двести девяносто три.
— Спасибо, Меркури. Ты действительно лучше всех.
— Я тебя тоже люблю, Венчик. Но если хочешь увидеть Фебби сегодня, больше меня не отвлекай. Я улетел.
— Ветер в ноги, милый!
И его голос затерялся в песках Египта.
Мерзавец Марсик[44] разлюбил меня еще на два цветка…
Выйдя из спальни, я с изумлением обнаружила серебряный лук. И тотчас услышала восемь нот в исполнении Эрато.[45]
— Госпожа, простите меня.
— Ты кстати.
— Девочки знают, что я вам ближе, и просили поинтересоваться, когда вернется наш хозяин?
— Что-что? — переспросила я, глядя на серебряный лук.
— Ну… — она смутилась. — Клио говорит, что он у вас.
— По крайней мере, в спальне и в ванной его нет. Так-так… И в атриуме нет.
— Посмотрите в саду, — посоветовала Эрато.
Легко сказать посмотрите. У меня сад на пол-острова. Ну ладно…
— Феб-би-и!.. — пропела я как можно мелодичней.
Сад любви не ответил.
— Фе-еб-би-и… — я изменила тональность. Он же псих: пока я не попаду в его мелодию, не выйдет. А если сфальшивлю, вообще не придет. — Фе-э-бби-и!..
Аполлон стоял на лужайке, ничего не видел, никого не слышал. Сейчас он творил, то есть был категорически недоступен для Гермеса.
Я благоговейно обошла его гармоничную фигуру, основанную на идеальных пропорциях. Любой вопрос, любое сообщение вне акта творчества, производимого здесь и сейчас, были бы жестоким оскорблением златокудрого.
— Это тебе подарок, — тихо сказал он.
Перед ним возвышалась бесформенная золотая глыба с меня ростом.
— Будет, — добавил он.
— Ты посвятил мне уже одиннадцать статуй, — осторожно напомнила я.
При всей его душевной тонкости даже чуть-чуть обидеть в нем скульптора — это, знаете ли… Марсику не пожелаешь!
— Я помню. Но эта будет лучшая.
— Я просто к тому, что, может, пора уже открыть их людям…
— Рано.
Он отрешенно созерцал грядущий шедевр, после чего повернулся и совсем другим, нормальным голосом спросил:
— Мои девки меня не искали?
— А как же. Свистнуть без тебя боятся.
— Между прочим, любопытная новость. Я, оказывается, в негласном рейтинге на втором месте. Ты на третьем.
