Просто врученный ей супруг по определению, по условиям игры был для нее вторым. А два неполных десятилетия, с детства до зрелой юности, ее воспитывали, готовили, рисовали на песке для единственного первого.
А этот единственный первый решил по-своему.
Елена Прекрасная лежала расслабленно-грациозно.
— Что бы ты хотела, любовь моя, чего я еще не дал тебе? — спросил Парис.
Елена Прекрасная закрыла глаза и так, с закрытыми глазами, улыбнулась.
— Тебе было хорошо только что? — спросил Парис.
— В Трое стало совершенно некуда пойти, — сказала она, умело примешивая акцент Ахайи к хеттскому диалекту эгейского наречия.
Парис нежно погладил ее и поцеловал в плечо.
— Я понимаю тебя. Пока они не появились, были и рощи, и рыбалка, и купания, и ныряния, и утренние выезды на лошадях…
Пока они не появились, царство Трои-Илиона действительно нравилось ей. Если все равно надо ждать, она предпочитала ждать здесь. Если надо ждать с кем-то, она предпочитала Париса.
И он интересовал ее. Она любила наблюдать за ним.
— Скажи, — вдруг сказала Елена Прекрасная, — тогда, в Спарте, у моего отца Тиндарея, как ты догадался, что я полюбила тебя?
— Как я догадался? — повторил Парис. — Не знаю… Все женщины любили меня. Все женщины хотели быть со мной. Это так естественно… Разве нет?
Они помолчали.
— Но я же угадал? — спросил Парис.
— Их было много? — спросила Елена Прекрасная.
Два одновременно заданных вопроса они отметили поцелуем. И посмотрели друг на друга.
— Очень мало, — ответил Парис.
— Почему?
— У меня всегда был слишком большой выбор, а я не люблю выбирать.
— Как же ты нашел меня?
— Мне не пришлось выбирать. Я просто нашел.
— А кто же? Кто меня выбрал?
Это была подсказка. Это было максимальное проявление любви с ее стороны. Она почти сказала правду.
— Тебя выбрала Афродита, — ответил Парис. — Неужели ты не чувствуешь?
Они имели совершенно разные воспоминания, две женщины с совпадающим именем.
Все эти цари существовали только ради Прекрасной Елены.
Елена Прекрасная существовала только ради того единственного, кому принадлежала.
Когда корабли показались на горизонте, когда дозорный прибежал с берега, когда воины Илиона не успели помешать высадке, когда черные деревянные бока выволакивали на песок, когда старейшины города собрались на западной стене, когда окрестные поселяне спешили спрятаться — когда все это происходило, Елена спала. Они лежали в обнимку после бурной ночи, ночь за ночью получалась бурной, прошедшая была не хуже прочих, сны продолжали ее, утро имело смысл для других людей, не для них…
