Хасар презрительно фыркнул и сунул в рот еще один кусок вонючего мяса.
— Не такая уж и широкая эта река, — возразил он. — Моя стрела легко перелетит на другой берег.
— Не перелетит, — тут же откликнулся Хо Са. Он стиснул кулаки, увидев, что Хасар потянулся за луком, и добавил: — В темноте мы не разглядим, куда она приземлится.
— Тогда я докажу тебе утром, — не сдавался Хасар.
— И чем это нам поможет? Думаешь, лодочники не обратят внимания на монгольского лучника, пускающего стрелы через реку? Зачем только твой брат послал тебя с нами?
Хасар опустил лук и повернулся к Хо Са, залитому лунными лучами. По правде говоря, он сам не понимал, но ни за что не признался бы в этом Хо Са или своему ученому братцу.
— Защищать Тэмуге, полагаю, — сказал Хасар. — Он здесь для того, чтобы выучить китайский язык и не позволить тебе предать нас, когда доберемся до города. А ты здесь, чтобы болтать, и сегодня уже не раз это доказал. Если на нас нападут цзиньские воины, от моего лука будет куда больше пользы, чем от твоих разговоров.
Хо Са снова вздохнул. Он не хотел пока затрагивать эту тему, но уже едва сдерживал гнев и вдобавок сильно устал.
— Тебе придется оставить лук здесь. Перед рассветом утопишь его в речном иле.
Хасар от негодования потерял дар речи. Прежде чем он успел возмутиться, Тэмуге успокаивающе положил ему на плечо руку.
— Хо Са знает этих людей, брат, и до сих пор у нас не было повода усомниться в его преданности. Нам нужно пересечь реку, а твой лук вызовет подозрения с самого начала. У нас есть серебро, купим по пути какой-нибудь товар и притворимся торговцами. А купцы не возят с собой монгольских луков.
— Сделаем вид, что мы его продаем, — ответил Хасар и в темноте положил руку на притороченное к седлу оружие, успокоился от одного прикосновения к нему. — Ладно, коня отпущу. А вот лук не оставлю даже ради дюжины тайных поездок по реке. И не просите: что бы вы ни сказали, мое решение не изменится.
Хо Са начал было спорить, но Тэмуге покачал головой. Он устал от них обоих.
— Хватит, Хо Са, — велел он. — Обмотаем лук тряпками — может, на него не обратят внимания.
Он снял руку с плеча Хасара и отошел в сторону — расседлать коня. Нужно успеть зарыть седло и сбрую в землю, пока не сморил сон, подумал Тэмуге. Интересно, зачем все-таки Чингис послал его сопровождать двоих воинов? В улусе были и другие, кто говорил по-китайски, взять хотя бы Барчука, правителя уйгуров. Может, Чингис счел Барчука слишком старым? Тэмуге со вздохом снял с коня узду. Зная своего брата, он подозревал, что Чингис все еще надеется сделать из него воина. Кокэчу показал ему другой путь, и Тэмуге жалел, что наставника нет рядом — тот помог бы ему погрузиться в самосозерцание перед сном.
