— Повелитель, враг слишком близко, — возразил Кокэчу.
Не обращая на него внимания, телохранители усадили старика на траву.
— Значит, мы побеждены? — спросил хан. — Только по трупам найманов чингисовские псы смогли бы подойти к горе.
Кокэчу не смотрел в глаза телохранителям. Они тоже знали правду, хотя никто не хотел поведать ее старику и отнять у того последнюю надежду. Внизу повсюду лежали мертвые, словно черточки и закорючки кровавых письмен. Ойраты сражались умело и отважно, однако в конце концов дрогнули и они. Армия Чингиса стремительно наступала, используя любую оплошность противника. Кокэчу видел, как враги десятками и сотнями скачут через поле боя, а их командиры действуют на удивление слаженно и быстро. Только мужество найманских воинов помогало сдерживать натиск. К сожалению, одного мужества было недостаточно. Когда позицию у подножия холма вновь заняли найманы, у Кокэчу мелькнула — и тут же испарилась — надежда: горстку измученных людей смела очередная атака.
— Твои телохранители по-прежнему готовы умереть за тебя, повелитель, — пробормотал Кокэчу. Ему было нечего добавить. Войско, еще вчера такое сильное, пало, поверженное врагом. Отовсюду доносились крики и стоны умирающих. Хан кивнул и закрыл глаза.
— Я думал, что сегодня мы победим, — произнес он еле слышным голосом. — Если все кончено, вели моим сыновьям сложить оружие. Я не хочу, чтобы они погибли ни за что.
Сыновей хана уже убили, и армия Чингиса пронеслась над их телами. Услышав приказ, оба телохранителя посмотрели на Кокэчу, не выказывая ни скорби, ни ярости. Старший вытащил меч и проверил лезвие. На лице и шее воина отчетливо выступили вены, словно тонкие нити под кожей.
— Я передам им твою волю, повелитель, если позволишь.
Хан поднял голову.
— Пусть они останутся в живых, Мурах. Посмотрим, куда приведет нас этот Чингис.
На глазах Мураха выступили слезы, он сердито смахнул их, повернувшись к другому телохранителю и не глядя на Кокэчу, словно того и не было.
— Защищай хана, сын мой, — тихо сказал он.
Молодой воин кивнул, а Мурах, положив руку ему на плечо, чуть наклонил голову, чтобы их лбы соприкоснулись. Не обращая внимания на шамана, который привел их на гору, Мурах стал спускаться по склону.
Хан вздохнул. Печаль туманила его мысли.
— Скажи, пусть завоевателя пропустят сюда. — Бусинка пота скатилась по его лицу и задрожала на кончике носа. — Может, он пощадит моих сыновей после того, как убьет меня.
