Слышен звук трещоток и барабанов, сначала короткими порывами между предложениями, затем они становятся все более продолжительными.
Иудей. Кто-то должен был отказаться от всей земной мудрости и ничего не делать по собственной воле, чтобы могло существовать только божественное. Богу нужно было овладеть всем. Это, наверно, ужасно, когда ты стар и смерть совсем близко, думать обо всем, от чего ты отказался; думать, может быть, большей частью о женщинах. Я хочу жениться и иметь детей.
Грек.(стоит лицом к зрительному залу и смотрит вдаль). Это почитатели Диониса. Они сейчас под окном. Вот группа женщин, несущих на плечах фоб с образом мертвого бога на нем. Нет, это не женщины; это мужчины, одетые в женскую одежду. Я видел нечто подобное в Александрии. Они все молчат, словно что-то должно случиться. О, Боже! Что за зрелище! В Александрии некоторые мужчины красят губы в ярко-красный цвет. Они подражают женщинам, желая достичь их религиозного самозабвения. Это никому не приносит вреда, — но здесь! Иди, посмотри сам.
Иудей. Я не стану смотреть на этих сумасшедших.
Грек. Хотя музыка прекратилась, несколько человек все еще танцуют, и некоторые из них проткнули себя ножами, изображая, по-видимому, бога и Титанов, убивающих его. Немного дальше мужчина и женщина совокупляются прямо посреди улицы. Она думает, что соитие с первым встречным, которого танец бросил в ее объятья, сможет вернуть ее бога к жизни. Все они, судя по лицам и одежде, из иностранного квартала, наиболее невежественные и эмоциональные представители азиатских греков, — отбросы общества. Такие люди ужасно страдают и ищут забвения в чудовищных церемониях. А! Вот чего они ждали. Толпа расступается, освобождая дорогу певцу. Это девушка. Нет, не девушка, парень из театра. Я знаю его, он исполняет там женские роли. Одет как девушка. Позолоченные ногти и парик, сделанный из золоченых шнурков. Он похож на статую из какого-то храма. Я припоминаю нечто подобное в Александрии. Через три дня после полнолуния, мартовского полнолуния, они воспевают смерть бога и молятся о его воскресении. Один из музыкантов поет. Астреи[9] святое дитя! Лес от гула стонал Там, где Титан ступал! Гул настигнул тебя, И ты одиноким стал. Барам, барам, барам. Барабанная дробь сопровождает слова. Мы дорог потеряли счет — Жены из разных стран. Он умер от страшных ран. И вакханка каждая бьет Сегодня в барабан. Барам, барам, барам. Брабанная дробь, как и раньше.
