— Это правда. Я болтаю всякий вздор, потому что не хочу думать. И я прекрасно сознаю, что пригласила вас прогуляться, чтобы не думать и не грустить. Я не злюсь. Я тоскую, а это разные вещи.
— А по мне, так одно и то же.
— Вы твердый орешек, Саймон. Это не должно было бы привлекать меня.
Они вышли на полянку, окруженную огромными деревьями. Пышные кроны смыкались высоко в небесах и вздыхали на ветру, как морской прибой.
— Почему Оркас? — спросила Фиона. — Почему из всех возможных мест вы выбрали Оркас?
— Здесь тихо. Мне нравится жить у воды. Подержите. — Он сунул ей поводок и отошел к большому крученому пню, наполовину вывороченному из усыпанной хвоей земли.
Саймон обошел пень, присел на корточки, постучал по нему.
— Здесь еще ваша собственность?
— Да. Мы ушли недалеко.
— Я хочу взять это. — Он покосился на Фиону. В его глазах цвета старинного золота мелькнули искорки солнечного света. — Можно мне это взять?
— Вам нужен… пень?
— Да. Если настроены жадничать, я могу заплатить.
— Сколько? Я собираюсь на спа-курорт.
Фиона подошла поближе, пытаясь понять, что Саймон нашел в дурацком пне. Саймон оттолкнул изготовившегося облегчиться возле его находки Джоза.
— Писай где-нибудь в другом месте. Десять баксов. — Фиона презрительно фыркнула. — Он ведь просто торчит здесь. Вы им не пользуетесь. Я его выкорчую и унесу. Двадцать, но это предел.
— Посадите в дырку дерево, и мы в расчете.
— По рукам.
— Что вы из него сделаете?
— Что-нибудь.
Фиона внимательно рассмотрела пень, обошла его, как раньше Саймон, но не увидела ничего, кроме скрученных останков дерева, сломанного давней бурей.
— Хотела бы я иметь ваше воображение. Чтобы посмотреть на пень и увидеть что-то художественное.
Саймон поднял на нее глаза.
— Вы посмотрели на этого пса и что-то в нем увидели.
Фиона улыбнулась.
— А вот это действительно мило. Теперь я, наверное, должна пожалеть, что придиралась к вам.
— У вас странная шкала оценок, Фиона. Вы «будто бы» ответили на мой поцелуй, а на самом деле вцепились мертвой хваткой. Придраться, по-вашему, значит послать меня к черту.
— Я мысленно ругала вас.
— О, ну теперь я раздавлен.
— Я могу быть злой. Грубой и злой, и меня это не волнует. Но грубость и злость должны быть оправданными. Вы всего лишь спросили, что со мной. Можете забрать этот пень в любое время.
— Через пару дней. — Саймон распрямился, огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться, затем взглянул на Фиону. — Рассказывайте.
— Идемте дальше. — Фиона вела Джоза рядом, придерживая поводок, иногда чуть отпускала, давая щенку немного свободы, возвращала, когда они пробирались сквозь деревья, огибали извилину спокойного ручья.
