Никогда не забуду вид этой куклы в темных одеждах на фоне белого снега. Я увидела, как она, колеблясь, выпрямилась. Легким движением пятки побудила лошадь двинуться с места. Та легко ей подчинилась. Она ехала, удивленная тем, что не падает и что это красивое животное слушает ее. Я увидела, как она распрямила плечи, как попыталась увереннее устроиться в седле. Чудо продолжалось. Потом она еще больше выпрямилась и теперь ехала с высоко поднятой головой. В этот момент, мне кажется, она решилась расслабиться — отдаться равномерному движению лошади, снежинкам, ласкающим ее щеки, жизни! Ее глаза светились, когда она мне улыбалась! Это был пустяк, почти ничего. Но впервые наконец я увидела Гуль такой, какой она должна быть: молодой и свободной.
Прибытие нашей команды произвело ажиотаж в деревне. Мужчины, маленькие мальчики, смуглые девочки с повадками цыганок встречали нас. Они смеялись от счастья, что видят иностранок. Это было в их жизни впервые. Один мужчина захлопал в ладоши, за ним последовали остальные. Потом он начал напевать:
Видеть ваши красивые лица —
Такое счастье для меня.
А завтра я еду в Мазар…
Он кружился, как неуклюжий медведь, подняв руки. Его поддержала толпа, и песни сопровождали нас до дома, в котором мы должны были заночевать. А там уже вся деревня пела под нашими окнами… Это было красиво, спонтанно — потрясающий момент тепла и приветливости. Для девочек это стало замечательным открытием. Существует жизнь и без ненависти.
Я не видела Шахзаду с того самого времени, как он сделал мне признание. Три недели пролетели как одно мгновение. Его лицо было рядом с моим, его глаза и голос — во мне, но мне его недоставало. Однажды утром я поняла, что не выдержу больше, и попросила Аскара повезти меня в Джелалабад. И неважно, что дорога была опасной, ведь она вела к нему.
Мой приезд никого не удивил: Комитет по делам племен был настоящим ульем, горцы приезжали сюда без предупреждения. Вокруг меня засуетились, я устроилась в кресле на веранде и послала интенданта предупредить Шахзаду о моем приезде. На месте ли он? Как он меня примет? Может, волшебство испарилось? Что теперь творится в его голове? Может, он стер меня из памяти? Я опустила глаза. Руки, лежавшие на коленях, дрожали. И тут я увидела его гибкий белый силуэт. Когда он подошел к ступенькам крыльца, то послал мне такой горящий взгляд, что все мои сомнения улетучились. Я не была лишней. Меня ждали.
После первых приветствий мы замолчали. Что сказать? На каком языке? Я огляделась вокруг. Никого. Здесь говорили только на пушту или урду. Он показал на свой дом и жестом пригласил меня последовать за ним через сад. Мы пересекли разделительную стену и вошли во двор, мое сердце сильно застучало. Дрожа, я шла по аллее из розовых кустов, высаженных с обеих сторон, как невеста, подходящая к алтарю. Дом кишел слугами, которые забегали, увидев Шахзаду. Порог, стеклянная дверь, и вот мы в большой гостиной. Я обвела взглядом стены изумрудного цвета, драпировки с помпонами над окнами и дверями, тяжелые обивочные ткани с цветастым орнаментом, пушистые ковры — все это утопало в свете неоновых ламп. Огромные диваны у стен. На них могли разместиться до двадцати человек. И хотя все было чрезвычайно загромождено, комната казалась уютной. Шахзада проводил здесь большую часть своего времени.
