Будочник машинально вытягивается перед студенческой шинелью, и Александр видит, что он уже на мосту. Река безлюдна, запорошена снегом, только кое-где чернеют проруби. В темных стеклах университета отражается бледный снежный свет ночи. В своих теплых норах, бог весть где, спят старики швейцары, знающие по именам чуть ли не три поколения студентов. И не верится, что днем за этими окнами кипит и бурлит молодая жизнь.
Александру вспомнилось, как в треугольной шляпе, с жалкой шпагой на боку он вошел в дверь университета, в эту самую, мимо которой он сейчас проходит. Его угрюмо окликнул знаменитый швейцар Савельич:
"Ты кто такой? Новичок? Вот запиши в книге свою фамилию. А теперь пойдем со мной в шинельную. Вот тут вешай, под этим номером, свою шинель, можешь и фамилию здесь подписать".
Александр поднялся наверх, но не встретил ни души. Сторож в коридоре грубо спросил:
"Чего так поздно пришли? Уже пять минут, как двери закрылись, везде профессора читают, никого пускать не велено. Надо вовремя приходить".
Так и просидел целый час Александр в сборной зале в полном одиночестве. Мимо ходили сторожа, курили ароматными свечами по всем аудиториям и залам, и Александр глотал синий горький дым.
Но вот и университет остался позади. Величавые сфинксы сторожат Неву у академии. Их запорошенные снегом каменные глаза не смотрят на юношески тонкую фигуру, которая пробегает мимо них на Васильевский.
И сразу - вот чудеса! - меняется облик города. Узкие улички, церкви и церковные дворики, низенькие дома - провинциальная тишь и глушь, будто это и не Петербург и не столица вовсе.
Впрочем, нет, какая там тишь! В первом этаже двухэтажного домишка у самой церкви Андрея Первозванного так поют и шумят, что дребезжат стекла в рамах. Из форточки валом валит пар, и вместе с паром вылетает удалая студенческая песня:
Там, где Крюков канал
Со Фонтанкой-рекой,
Словно братец с сестрой,
Обнимаются,
Где Никола святой
С золотою главой,
Сверху глядя на них,
Улыбается,
От зари до зари,
Лишь зажгут фонари,
Вереницей студенты
Там шляются.
- Ишь, до чего же лихо скубенты гуляют! - завистливо пробормотал над самым плечом Александра какой-то прохожий.
Александр тихонько стукнул в окно. Его не услышали - уж больно шумели внутри. Он снова стукнул, сильнее. В форточку просунулась растрепанная голова:
- Кто стучит? Чего нужно?
- Да это Есипов! - закричал изнутри чей-то радостный и пьяный голос. - Скорей, Сашка, вали сюда! Да что ж ты так поздно, черт тебя дери!
