Поль вдруг почувствовал, что готов встретиться со своим прошлым. Теперь, когда в его голове роилось столько замыслов, ему захотелось увидеть свои старые работы, взглянуть на них свежим глазом, оценить. Интересно, какими они ему покажутся?
Он позвонил Мишелю Пелетье, приятелю, которому перед отъездом в Валье сдал мастерскую.
— Приедешь? Отлично! Давно пора! — обрадовался Мишель. — Очень жаль, что не встретимся! Я на корриду в Испанию, есть одна идея. Ключ оставлю у консьержки, так что хозяйничай.
Поговорив с Мишелем, Поль позвонил Санди и с удовольствием услышал ее ясный теплый голос.
— Назначаю вам свидание в моем прошлом, — с комической важностью сказал он.
— Предпочитаю в будущем, — с живостью откликнулась Санди. — С прошлым вы разберетесь без меня. А как только разберетесь, позвоните. Я буду ждать.
— Вот не думал, что вы так серьезно относитесь к моему прошлому, — улыбнулся Поль.
— Имейте в виду, ждать вам придется недолго, я мигом расправлюсь со своим прошлым и позвоню.
— Буду рада. — Санди и в самом деле радовалась: похоже, Поль выздоровел или близок к выздоровлению.
— Но на всякий случай запишите телефон моей мастерской. Если я закопаюсь, вы меня вытащите.
— Запишу, но вытаскивать не буду!
— Ох, какая грозная! Тогда до встречи!
— До встречи!
Поль повесил трубку, продолжая улыбаться. Разлука с Санди, как ни странно, не тяготила его, он просто не ощущал ее, постоянно ведя с приятельницей мысленный шутливый разговор. А душное плотское придыхание, которое мешает друг друга слышать, порождает взаимную неловкость и исчезает только в постели, в их отношениях отсутствовало. Санди одарила его счастливой свободой общения со всем миром, которой Поль не уставал наслаждаться. Давно уже он не чувствовал себя таким молодым, его так и подмывало напроказить, подшутить, подурачиться. Он шутил сам с собой и сам же хохотал во все горло.
Гастон Криде, сосед Поля, с неодобрением покачивал головой, глядя на чудаковатого племянника покойной мадемуазель Кремер. Он не одобрял легкомыслия нового хозяина виллы, но, разумеется, не вмешивался: каждый волен обращаться со своим добром, как ему хочется. Однако вопиющая бесхозяйственность надрывала рачительное сердце рантье, и Гастон с горечью созерцал запустение, постигшее чудесный сад. А сколько земли пропадает даром! У мадемуазель Кремер всегда было образцовое хозяйство, каких только овощей и фруктов она ни разводила! А наследник оказался непутевым: то сидел как сыч, а теперь свистит с утра до ночи и просвистит-таки последнее.
