— Недавно сюда приходил ихний патруль, — вполголоса доложил партизан, сидящий возле пулемёта.
Непроглядная темень позволила близко подойти к вражеским позициям.
— Справа и слева две огневые точки, — шёпотом проговорил ротный. — Метров на двести вглубь — миномётные батареи.
— Что слева?
— Болота. Непроходимые.
— Правее село, так?
— Село. Оно набито войсками.
Всё более Оксана убеждалась в том, что немцы заманивают их сюда, в коридор между болотом и селом, Создавая видимость слабой обороны. Чего, в самом деле, стоит её отряду опрокинуть три пулемётные точки и просочиться в этот коридор?
Но Оксана Белокурая в западню не пойдёт. Нет. Остается попытаться вырваться из окружения на участке другой роты, в районе железнодорожной станции. В её голове зреет дерзкий план.
— Пора уходить.
— Пора так пора.
Партизаны бодрствовали в своих «ячейках» да в «гнездах», втайне надеясь, что не зря два командира ходили на самый передний край и даже чуть далее…
Знать им больше не полагалось. А строить догадки, пожалуйста, можно любые, даже самые фантастические.
Ко времени возвращения командиров на командный пункт адъютант Оксаны Белокурой крепко спал.
— Разбудить? — спросил Туманов, склоняясь над Байгужиным.
— Пусть выспится.
— А как же вы одна пойдёте? Ладно, я разбужу своего связного.
— Погоди, потом… Утром сам явишься ко мне вместе с Байгужиным. Дело одно хочу тебе поручить. Только надо с комиссаром посоветоваться.
— Разве у нас есть комиссар? — заинтересовался ротный.
— Сегодня прибыл Любимов. — И, посмотрев на спящего Азата, вздохнула: — Завтра ночью ждем самолет. И первым делом отправлю на Большую землю всех мальчишек. А этого вне всякой очереди.
— Что так?
— Комиссар сообщил, что его мать три дня назад повесили гестаповцы. Она была подпольщица. Просто язык не поворачивается ему об этом сказать. Знаете, не могу глядеть в мальчишечьи глаза, наполненные тоской. Если и решусь, то скажу ему об этом перед самым вылетом.
— Оставьте хлопчика мне! — внезапно вырвалось у Андрея Туманова.
— Нет.
— У нас с ним сходная судьба. Родителей моих расстреляли, братишек тоже, а любимую дивчину отправили в Германию. Я его буду оберегать, как сына, как брата.
— Нет, и не проси! — И чтобы дать понять, что её решение непреклонно, Оксана Белокурая официально сообщила: — Пробиваться здесь не будем. Видишь сам, какую они приготовили ловушку. Ждут, не дождутся, что мы именно здесь пойдём на прорыв. Ведь знают, что на большак не полезем, на железнодорожное полотно тоже — там через каждые десять метров огневая точка. Вот тут и создали для нас специальный коридор: идите, мол, пожалуйста, суньте голову в петлю.
