— Они сказали, что без этого нельзя.
При этих словах женщина залилась заразительным смехом, что даже дядя Ваня не выдержал.
— Ох, уморил! — проговорила она, вдоволь насмеявшись. — Но что же все-таки с тобою делать?
И тогда дядя Ваня сказал:
— Забыл вам доложить, что он один, по собственной инициативе, выпустил листовку. За это его голова в гестапо оценена в тысячу марок…
РЫЖИЙ
Вот какая важная шишка Азат! Если за твою голову дают тысячу марок, то волей-неволей вообразишь о себе невесть что.
Только было Азат подумал, что, наконец, его судьба решится, и он останется в отряде, как неожиданно появился Артист — начальник разведки.
— Привёл «языка», — с усмешкой доложил он. — Всякий фриц попадался: злой и добрый, храбрый и плаксивый, но такой экземпляр — первый раз. Как только узнал, что пути назад нет, кинулся в объятия, точно родственничек. Так радовался, что я глазам своим не верил. Может, думаю, по ошибке своего брата, советского разведчика, в плен взял?
И про Азата забыли…
Теперь была самая, пора ему исчезнуть, хотя бы за спину дяди Вани спрятаться, чтобы не торчать на глазах командира. Ведь взрослые, когда им чуть что не так, всегда в первую очередь избавляются от мальчишек.
— Веди сюда, — распорядилась женщина-командир. — Допросим твоего оригинала по всем правилам в землянке и заодно узнаем, чему он так обрадовался.
Вслед за ней в командирскую землянку спустился и дядя Ваня. Он, наверно, был нужен как переводчик.
«А я? — подумал Азат, в нерешительности топчась на месте. — Может, мне тоже идти за ними?»
Но пойти не рискнул. С таким командиром шутки плохи…
Неожиданно из землянки выглянул дядя Ваня.
— Где ты, хлопец, запропастился? Иди сюда!
Азат уже немало повидал подземных убежищ. В городе от бомб и снарядов спасаются в подвалах. Дело знакомое. И тут за три дня в лесу успел побывать в нескольких землянках.
Командирский блиндаж отличался от всех подземных жилищ, которые он до сих пор видел.
Справа — нары, слева — стол, поставленный на трёх кривых ножках. В дальнем углу притулилась чугунная печка. На столе полевой телефон, планшет, советские и немецкие гранаты — словом, всё, что полагается командирскому блиндажу.
Но больше всего поразила Азата вышитая дорожка, которую можно увидеть в любом доме. А на большом винтовочном патроне, вместо гвоздя забитом в стену землянки, висела красная дамская сумочка.
«Тут, в лесу, случилось большое недоразумение, не иначе, — решил он. — Просто так не поставили бы во главе партизан женщину. Почему с ней так считаются? Может, потому, что она красивая?»
