— Какой это шторм! — захохотал Жак, перекрывая своим мощным голосом рев ветра. — Если бы вы видели настоящий шторм, вы на всю жизнь его запомнили бы.
— Отойдите от поручней! — приказал Чарльз и, схватив ее за руку, оттащил прочь. — Вас может выбросить за борт. И мне придется прыгнуть в море и спасать вас.
— Разумеется, а как же иначе? — засмеялась Мария, очень довольная тем, что выбралась из тесной каюты.
— Вы хорошо себя чувствуете? — закричал он, чтобы она расслышала.
— Да! — кивнула она. — Сейчас все хорошо. Не беспокойтесь обо мне. Я возвращаюсь домой, а это главное.
Завернувшись в шерстяную накидку, она любовалась гордым профилем Чарльза на фоне светлеющего неба. Каждая черта его лица говорила о сильной воле и благородстве. Но, кроме того, она видела, что это человек с богатым жизненным опытом, скрывающий его за невозмутимым выражением обаятельного лица с пронзительно голубыми глазами. Женщины в этот скрытый мир мужских приключений не допускались.
По мере того как лодка мягко скользила в направлении английского берега, наступил величественный рассвет на море, запомнившийся Марии на всю жизнь. Примерно на середине Канала ветер стих, и лодка шла спокойно и ровно. Постепенно в поле зрения появилась земля с белыми утесами и замками над гаванью. Каким было счастьем снова увидеть Англию!
Она стала мечтать о возвращении сразу после того, как уехала отсюда. Скоро ее мечта осуществится. В этот момент на горизонте появился алый шар восходящего солнца — как предзнаменование, подумала она, означающее начало норой жизни, счастливой жизни. Будет ли в этой жизни Генри?
Она начала сомневаться, стоит ли выходить замуж за Генри, еще до приезда Чарльза в замок Феро. И теперь, проведя с Чарльзом всего несколько дней и испытав смятение чувств, прежде неведомое ей, она ничего не могла с собой поделать. В сознании ее уже зрело решение сказать Генри, что она не может стать его женой.
Мария возвращалась в страну, которой правил Георг III, обожающий свою супругу королеву Шарлотту. При дворе короля Георга царили безупречно строгие и благородные нравы. К несчастью, позднее он заболел психическим заболеванием. Болезнь ускорила политический кризис и заставила правительство задуматься о назначении принцем-регентом его сына Георга, человека безвольного и неспособного ограничивать свои страсти и соответственно расходы.
Вскоре Марии предстояло увидеть много общего между человеком, который должен был стать регентом, и своим женихом.
