Он грубо уклонился от нее.
– Сюзетта, прошу тебя возвращайся домой. То, что произошло, весьма скверно. Поверь мне, я ничуть не сожалею о том блаженстве, которое на миг заставило меня позабыть обо всем на свете. Но мне до глубины души больно, что за твой драгоценный подарок, столь щедро и бескорыстно преподнесенный мне, я не могу абсолютно ничем заплатить. Ты получила представление о всей плачевности моей ситуации и знаешь, что я никогда не осмелюсь даже надеяться на наше совместное счастье.
Глаза Сюзетты сузились.
– Ты говоришь ерунду, сердечко мое! Я ни капельки не сомневаюсь, что ты принесешь мне счастье. Разве ты чудовище и способен бросить на произвол судьбы девушку, отдавшую тебе все? – прибавила она с хорошо сыгранным возмущением.
Истинно женским чутьем она разобрала, что является источником дурного настроения Эрнста и попыталась сыграть на струнах мужской чести.
Эрнст смотрел на нее с мукой на лице.
– Любимая моя Сюзетта, – сказал он со вздохом, – я самый жалкий человек на свете. Моя честь требует отказать тебе в том единственном, что ты по праву требуешь от меня, и она же не позволяет отказываться.
Он смолк, смущенный ее гневным взором.
– Честь, честь! – прервала его Сюзетта. – Неужели у тебя в голове и в самом деле нет ничего, кроме этой смехотворной чести? Нежели ты готов принести наше счастье в жертву какой-то химере? Это весьма сомнительная честь, если она не позволяет тебе возместить мне то, что я так слепо доверила тебе! – с упреком воскликнула она. Эрнст, который не мог остаться глухим к подобным доводам, нежно привлек ее к своей груди.
– Ты не понимаешь, чего ты требуешь, – со вздохом бормотал он ей на ухо. – Я, моя милая, совсем бедный человек, а тебе написано на роду выйти замуж за одного из богатейших людей Сан-Доминго.
Она засмеялась.
– Кто тебе сказал, что мне это нужно? И потом, ты просто не понимаешь, что ты говоришь. Па уверен, что из тебя выйдет великолепный плантатор, а Буамуатье станет очень скоро прекраснейшей плантацией в округе. О, Эрнст, если ты меня просто любишь, то все остальное не имеет никакого значения, – прошептала она ему.
Его лицо осталось мрачным.
– Буамуатье – не моя собственность, – с горечью сказал он. – Мне не принадлежит ни пяди этой земли. Когда ты пришла, я как раз был занят расчетами. Амелия получит свою собственность из моих рук до последнего франка.
Сюзетта отпрянула от него.
– Ты рассуждаешь как олух, друг мой! Амелия совершенно не вправе распоряжаться Буамуатье. Да, ты приобрел поместье на деньги отца, но все, что сверх этого – плод твоего труда. Нечего ломать над этим голову, мой милый, деньги, которые ты должен Амелии, ты получишь у меня взаймы, а через пару лет вернешь их мне с ростовщическими процентами, если это потешит твою знаменитую мужскую честь.
