— Глупости! — выпалил Бабарци и сел. — Гитлер слишком умный политик, чтобы какими-то дурацкими картами восстанавливать Венгрию против немецкого народа. Я не верю этому, понимаешь, не верю.
— Я тоже не верю, — согласился с ним Аттила, хотя в голове его уже не было уверенности.
— Разумеется, Гитлер хитрый политик, — не успокаивался Милан. — Об этом свидетельствует сам факт распространения таких карт. Фюрер бьет наверняка. Он точно знает, что в Венгрии может рассчитывать на «пятую колонну» нацистов.
— Боже мой, довольно! — воскликнул фальцетом лейтенант Бабарци. — Я не потерплю, чтобы в моем присутствии распространяли прокоммунистические заявления.
Чаба заметил, что Милан сразу же стал серьезным, а взгляд его прямо-таки угрожающим. «Если бы нас сейчас было не двое, а трое, то лейтенанту несдобровать бы», — подумал Чаба, понимая, что ему пора вмешаться. Странно, что Аттила замолчал. Видимо, брат потому не принял сторону Балинта, что не хочет противопоставить себя Эмеке, которая (этого не мог не заметить и слепой) готова защищать Милана.
— Чего ты дурачишься, Балинт? — сказал Чаба, делая знак Милану, чтобы тот помолчал. — Ты сам похож на Гитлера, так как готов защищать свои взгляды с ножом в руках. Ну, иди сюда, пырни меня ножом, а позже в казино будешь хвастаться своим геройством.
— Нужен ты мне! — со злостью бросил Балинт.
— А ведь я тоже считаю Гитлера негодяем.
— Ну хватит, — сказал Аттила. — Оставим политику наконец в покое.
Эмеке встала и улыбнулась Милану:
— Пойдемте лучше покатаемся на лодке, так приятно поработать веслами. — Она протянула юноше руку, тот подал свою и быстро вскочил на ноги.
— Останься на берегу! — В голосе Балинта прозвучала угроза.
Девушка остановилась на ступеньках деревянной лестницы, которая вела к воде, и, полуобернувшись, смерила брата презрительным взглядом:
— Милый братец, не указывай, что мне делать. К слову говоря, мне твое дурацкое поведение очень не понравилось. — Повернувшись к Милану, она сказала: — Пошли.
Милан греб со всей силой. Девушка сидела на носу лодки спиной к нему. У нее была красивая фигура, особенно бедра. Эмеке была недовольна перебранкой парней и, хотя Милан ей сразу же понравился, понимала, что лучше всего было бы сейчас уехать домой. Аттила пока оставался, так сказать, нейтральным, но после ухода Эмеке с Миланом он наверняка начнет нападать на него со злостью. Стоит только посмотреть на его лицо, которое так и пышет злобой, чтобы понять его намерения. Милан, конечно, и не догадывается, что ему в этой игре уготовлена роль мяча, которым будут перебрасываться между собой Эмеке и ее братец. А девушка решила во что бы то ни стало разозлить Балинта.
