Ветер усилился, небо за виллой заволокло черными тучами.
— Тебе не холодно? — спросил он девушку. Анди отрицательно покачала головой, взгляд ее затуманился. Чаба подумал, что она, возможно, неправильно истолковывает его сдержанность, думает, он ее уже не любит. Он схватил девушку за руку и крепко сжал ее: — Послушай, Анди, я должен тебе кое о чем рассказать.
Андреа догадывалась, что хотел сказать ей Чаба. Она иронически усмехнулась.
— Говорить ничего не надо, — произнесла она, склонив голову, точно чего-то устыдившись и недовольно вдавливая в траву сигарету. — Меня выгнали из лицея. — Голос ее был бесцветен, от ее слов веяло бездонной пустотой.
Для Чабы это известие было настолько неожиданным, что от удивления он не нашел слов. Однако замешательство его длилось не более нескольких секунд.
— И ты говоришь мне об этом только теперь?
— Только теперь... — Она сорвала стебелек и принялась его жевать.
Чаба бросил на девушку подозрительный взгляд. «Она меня разыгрывает, — думал он, — а я, дурак, ей подыгрываю. Ведь она сдала экзамены, даже получила свидетельство».
— Ты что, придуриваешься? — Голос помимо его воли звучал раздраженно. Однако Андреа даже не заметила этого: они препирались друг с другом с самого детства. — Ты же и свидетельство получила.
— Конечно, получила. Но мне сказали, а папе написали, что в будущем году меня больше в лицей не примут. Выходит, выгнали. Я и заявления даже подавать не стала.
Сигарета уже обжигала Чабе пальцы. Он ее отбросил подальше, в кусты жасмина.
— Поздравляю. А что ты натворила?
— Дала пощечину Кате.
— Папаи?
— Ей, собаке. Я и не знала, что она доносчица. — В ее глазах играла хитроватая усмешка. — Я отвесила ей такую затрещину, что очки разлетелись на мелкие кусочки. А тетушку Милицу чуть удар не хватил.
— Надеюсь, ей-то ты по зубам не дала?
— Ей — нет. Но теперь об этом уже жалею.
— Выплюнь ты эту проклятую траву. Ты что, коза? Все время пасешься.
Андреа понимала, что юноша нервничает, видимо, ее сообщение застало его врасплох. А матушка Эльфи, услышав о случившемся, просто ужаснется. И Чабуш уже думает о своей матери. Юноша пригладил назад волосы:
— Так о чем же донесла Папаи? Что ты натворила?
— Дурой оказалась, — искренне призналась девушка. — Я ей прочитала твое письмо.
— Ты действительно дура. Что бы сказала ты, если бы я стал зачитывать твои письма? Дождешься теперь от меня новых писем. Подобных вещей я еще ни от кого не слыхал. Хорошо, хоть не по радио читала. Любовные письма из Берлина!..
