Пройдя примерно 20 километров вглубь Долака по длинному заливу Туламба на двух
надувных «зодиаках» с подвесными моторами, команда, следуя указаниям «лоцмана» Юмбо, повернула к левому берегу. Там, в сплошной стене мангровых зарослей, был прорублен широкий проход до берега, от которого начинался подъем по узкой тропе к широким каменным ступеням – террасам с древними дольменами. Теперь оставалось превратить эти террасы и дольмены в цитадель Ктулху по проекту Большого Бонго.
«...Они стали, скользя, карабкаться вверх по титаническим, сочащимся влагой блокам, которые никак не могли быть лестницей для смертных. Даже солнце на небе выглядело искаженным во флюидах, источаемых этой погруженной в море громадой, а угроза и опасность злобно притаилась в безумных, ускользающих углах резного камня... Все с любопытством уставились на огромную резную дверь с уже знакомым изображением головоногого дракона... Мягко и медленно панель размером в акр начала опускаться и теперь они наблюдали за странным снижением чудовищного резного портала. В этом фантастическом мире призматического искажения, плита двигалась совершенно неестественно, по диагонали, так что все правила движения материи и законы перспективы казались нарушенными. Дверной проем был черным, причем темнота казалась почти материальной. Через какие-то мгновения этот мрак вырывался наружу, как дым после многовекового заточения, а по мере того как он вплывал в скомканное искривленное небо на хлопающих перепончатых крыльях, на глазах у них стало меркнуть солнце. Из открывшихся глубин появилось Это и стало выплескивать свою зеленую, желеобразную безмерность через черный дверной проем в искаженное пространство. Существо описать было невозможно, ибо нет языка, подходящего для передачи таких пучин кричащего вневременного безумия, такого жуткого противоречия всем законам материи, энергии и космического порядка. Зеленое, липкое порождение звезд, пробудилось, чтобы заявить свои права. Звезды вновь заняли благоприятное положение. После миллиардов лет заточения великий Ктулху был свободен и жаждал насладиться этой свободой».
Харри Харрис отложил палмтоп, с которого читал фрагмент текста «Зова Ктулху», и посмотрел сначала на заходящее солнце – огненно-красный диск, коснувшееся краем западного горизонта, потом на Джимми Декстона, занявшего позицию около штатива широкоугольной TV-камеры, а потом на Фокси, стоявшую около каменного склона, ведущего на первый ярус дольменов.
