— Угощу. Ей-богу, угощу! Хочешь?
— Ну, предположим...
— Меня идея озарила. Мы над сиротой опеку должны взять.
— Как опеку?
— На шашлычок прирежем. Зачем ему зря пропадать?
— Не одобряю, — возразил гитарист.
— Честное слово, — нервно засмеялся Сашка, — маленькая репетиция перед фронтом.
— Он мычать будет...
— Не будет. Мы ему полотенцем рот завяжем.
— А кровь?
— Кровь в помойное ведро можно спустить... Разуй-ка меня!
Новые Сашкины сапоги заскрипели в лапах приятеля: Сашка цепко держался за постель и вместе с нею медленно сползал на пол.
Митя со страхом следил, как над ним раздвигалась расщелина: сейчас постель сползет совсем, и его обнаружат под кроватью.
— Что они у тебя, приклеены? — спросил угрястый, тяжело дыша.
— Вот баба, сапога снять не может. Обожди-ка...
В образовавшуюся щель падал свет, и пустые бутылки засветились перед Митей, как лампы.
— Обожди-ка, — сказал Сашка, — а то ты со своей медвежьей силой можешь меня совсем стянуть...
Он слез на пол и пододвинул постель на место: бутылки перед Митей сразу потухли. Он беззвучно передохнул.
Снятые сапоги вместе с потными портянками Сашка сунул под кровать: от них так понесло, что Мите стало нехорошо.
— Нож лежит на табуретке...
— Поточить его надо, — озабоченно сплюнул угрястый.
— Возьми и поточи. Кирпич во дворе найди. А я посудину для крови пойду доставать.
Шлепая босыми ногами, он вышел из сарая.
Митя осторожно выглянул из-под кровати: гитарист гладил телёнка по спине.
— Эх ты, дурачок лопоухий, привязался ко мне на своё горе. Дышишь?.. Дыши, дыши, а из тебя сейчас жаркое сделают. Перед смертью, брат, всё равно не надышишься, понял?
Телёнок ласково терся рожками о его штанину и лизал руку мокрым розовым языком.
— Жалко мне тебя, дурачок...
Он присел на корточки и, приподняв ладонью голову телёнка, долго и вопросительно стал смотреть в тёмные телячьи глаза, словно хотел найти в них какую-то неизвестную ему тайну.
— Печальные, братец, у тебя глаза... С поволокой!
К горлу Мити подступили слезы, он хотел вскочить, зашуметь бутылками, но просьба матроса — добыть оружие — заставляла выжидать на месте.
Громыхая железом, Сашка втащил в сарай старую, заржавленную ванну.
— Насилу разыскал, — засопел он, снимая с пояса кобуру с револьвером. — Пойдем, ты мне лестницу подержишь. Топор с голубятни надо достать...
— А топором что делать?
Сашка хлебнул из стакана глоток вина.
— А чем ты его на куски разрубать будешь, пальцем?
— Чудило, а шашка?
— Я лучше знаю...
