Снится село мне, и часто ночами,
Взглядом веля, придаю ему дленье,
Видя, как держит мое принужденье
Грезу, в тот миг как назначу очами
В воздухе сретенье сна с небесами,
Где их раскинуло воображенье.
Вот ниоткуда деревьев рожденье,
Листья чуть позже врываются сами,
Ветка, влетевшая в точке излома
Сна, вылетает во тьму окоема…
Вечер над миром сдвигается шторой,
Девушки с поля идут через лето,
Юбками плещут в траве, о которой
Сон мой запомнил, что снится все это.
Шаг этих девушек ненастоящий,
Одновременный и странно дразнящий,
Словно идут лишь затем, чтобы верил
В истинность их, в эту пыль из-под стоп их
К зорям. И как это чудится в стольких
Снах, если жизнь в них ворвется, как ветер,
Все о них знаю… Они мое знанье
Видят насквозь, и внутри оно пусто,
Движутся дальше сквозь трав колыханье,
Только уста растворяют искусно,
Словно поют. И хоть сцена немая,
Знаю, что песня. Движенью внимая
Губ их, безмолвных навек и мгновенно,
Словно слова узнаю постепенно:
«Кто нас при грезил? И в чем наша доля?
Правда ль, что мы возвращаемся с поля?
Правда ль, что жизнь в нас таится без фальши?
Будем же сниться послушно и дальше!»
Слов этих нет, но для слуха как милость
В миг, как подумаю, что неизбежны.
Вот и звезда над рекой наклонилась,
В золоте воды реки безмятежны.
В бельмах береза, черешня лоснится —
