О бесчинстве и убийствах,
Обо всем, что натворили
Дон Алонсо и ваш брат.
Так как Хуан наплел такое,
Что с избытком бы хватило
На сто смертных приговоров,
То пришелся он по вкусу
Леоноре. Не внакладе
Тот, чьи показанья служат
Стороне сильнейшей.
Исавель
Больно
Мне от слов твоих, Касильда.
Я о низости подобной
Даже слушать не желаю.
Языком приводит Хуан
В действие чужие руки,
С помощью их оскорбитель
Отомстить (подумай только!)
Оскорбленному желает.
Вот неслыханное дело!
Где, когда такое было,
Чтобы требовал обидчик
От обиженных ответа?
Касильда
Знайте же...
Исавель
Еще что?
Касильда
Подал
Жалобу на португальца
Ваш Баутиста за убийство
Слуг своих, чтоб нос свой сунуть
Мог судья и в это дело.
Исавель
С ним презренный сводит счеты,
Заодно меня позоря.
Входит Педpо.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Педро.
Педро (в сторону)
Долог путь мне показался
Ведь беглец невольно тащит
На ногах оковы страха.
Где и кто такое видел,
Чтоб убежищем священным
Счел преступник дом, в котором
Совершил он преступленье?
Вот, однако, и сеньора!
(Громко.)
Если уж такое счастье
Привалило мне, дозвольте
Ножки-гномики, чулочки
Карапузики и крошки
Туфельки расцеловать мне.
Но скажите ради бога:
Мой сеньор высокочтимый
Здесь уже?
Исавель
А, Педро, здравствуй!
Заходи, не опасаясь
Неприятной встречи. Брата
Веские весьма причины
Держат вдалеке отсюда.
Пeдpо
Знаю это, но ручаюсь:
Если нет его покуда,
То с минуты на минуту
Здесь он будет.
Исавель
Да откуда?
Педpо
Да оттуда, что повсюду,
Где б я ни был, он немедля
Появляется, и это
У него вошло в привычку.
Для меня он стал фантомом,
Призраком плаща и шпаги,
Гонящимся вслед за мною.
Входит Хуан Баутиста.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же и Хуан Баутиста.
Хуан (в сторону)
Коль суд найдет, что поплатиться
Он должен головой (к чему
Я все старанья прилагаю),
То он, из наших мест исчезнув,
Развяжет мне тем самым руки,
А к этому я и стремлюсь.
Но вот, однако, Исавель!
(Громко.)
О, как я счастлив, что могу
Приблизиться к волшебной сфере,
К фантасмагории златистой
Лучей и отблесков зари,
К хрустальному подобью солнца,
К живой сверкающей планете,
Пред коей меркнут все светила!
Исавель
Молчи, Баутиста! Иль не видишь,
Что золотистая планета,
Игравшая лучами, стала
Планетою, чей взор суровый
Сверкает молниями гнева,
Неумолимого, как буря?
Напрасно ты, невежа глупый,
Пришел, от гордости раздувшись,
К той, что своим хрустальным солнцем
Ты, возносясь высокомерно,
Уже считал. Оно сегодня
