— Вы находите?
— Да, в левой стороне.
И он сердито произнес несколько латинских фраз, которые вернули ему не только равновесие, но и уважение к себе.
— Разумеется, я не хочу пугать вас пневмонией...
— О! Но вы, доктор, в самом деле меня пугаете! Неужели она действительно мне грозит? Я хочу сказать, вы это допускаете?
Он улыбнулся. Пожалуй, он зашел слишком далеко.
— Нет. Не тревожьтесь. Посидите денька два дома. Попринимайте порошки, которые я вам назначу. Я уверен, что все обойдется.
Он пошел к двери.
— Я напишу рецепт там. Позвать вам горничную, сударыня?
— Да, пожалуйста, — протянула она разочарованно.
Климент зашел в соседнюю комнату, попросил Филиппа позвать горничную и стал выписывать рецепт на вполне безвредные порошки от простуды.
— Надеюсь, ничего опасного? — озабоченно спросил генерал.
— Нет, легкая простуда. Ей необходимо беречься вечерних туманов.
«Этот длинноносый генерал, наверное, ее любовник», — думал Климент, дописывая рецепт. То, что сам он был пешкой в ее порочной игре, больше его не оскорбляло. Он только торопился поскорей уйти. Его охватило тоскливое чувство пустоты, которое он испытывал всякий раз при разочаровании. Он даже не задумывался над тем, чего он ждал и почему разочарован, только сознавал, что все это не для него, что он стремился к чему-то, идущему вразрез с истинной целью его жизни.
— Вы здешний? — спросил генерал Бейкер.
Климент кивнул: да, он здешний.
— Что говорят в городе о войне?
И этот спрашивает о войне! Климент насторожился.
— Война далеко от нас, — начал он, взвешивая каждое слово. — Говорят, что, в общем, русские отойдут за Дунай... Впрочем, что мы здесь можем знать! Вы приехали из Константинополя, господин генерал. Настоящие новости там!
— В Константинополе никто бы не поверил слухам об отступлении русской армии. Нам предстоят тяжелые бои, доктор! Никто не строит иллюзий... Однако никто не сомневается в том, на чьей стороне будет окончательная победа.
— Да, действительно, в том, на чьей стороне будет победа, сомнений нет, господин генерал!
Через комнату, направляясь к Маргарет, прошагала тощая, мужеподобная мисс Далайла. Следом за нею шел Филипп. Услышав последние слова Климента, он остановился и вопросительно поглядел на них, засунув пальцы в карманчики пестрого жилета.
— А у нас разговор опять о войне, — обратился к нему Бейкер. — Доктор тоже слышал о том, о чем вы мне говорили.
— Любопытно, не из одного ли источника? — небрежно спросил Филипп.
