— Двести? Не сомневаюсь, что с ними и сам Джани-бей.
— Вот и ошиблись! Час назад я его встретил возле Черной мечети.
В Черной мечети помещалась главная городская тюрьма.
— Значит, его задержали в городе более важные дела. В таком случае извините меня, господин консул! Продолжайте свою прогулку, а я спущусь к чаршии.
Поняв, что идти в Горубляны нельзя, он решил отправиться, как и задумал, выходя из дому, на постоялый двор горублянца бай Анани. Но Позитано продолжал идти с ним.
— Сегодня рыночный день, не так ли? Приедет много крестьян. Шоп-шоп...
— Шопы, — подсказал ему Андреа.
— Отлично! Я очень люблю ваших шопов! Они не слишком разговорчивы, но себе на уме. Пошли, мой друг, пошли!
Они вышли на орханийскую дорогу и мимо городских часов на квадратной башне, которые только что пробили одиннадцать, мимо нарядной ярко-синей мечети Челеби спустились в суконные ряды.
Улочки чаршии разветвлялись. Сквозь дырявую железную кровлю просачивались струйки света. В воздухе стояли едкие испарения. Пахло жареной бараниной и кебапчетами>[14]. От гама, крика зазывал, музыки и смеха звенело в ушах. Перед прилавками толпились шопы в белой домотканой одежде, горожане в праздничном платье, сновали принаряженные турки из городских кварталов и окрестных сел, закутанные в пестрые покрывала турчанки, евреи в лохмотьях, старики, женщины, ребятишки и, как водится, собаки.
— Налетай! Налетай! Даром отдаю! Даром! — выкрикивали лоточники, предлагая свой товар — сдобу, сахарных петушков, шербет, салеп>[15]. Балаганщики звенели бубенцами. Предсказатели совали прохожим зверьков, предлагая угадать судьбу, а посередине крытой чаршии вертелся волчком старый дервиш, и его высокая конусообразная шапка торчала над окружавшими ее чалмами и фесками.
***
Из переулка долетали женский вопль, крики, ругань. Андреа и Позитано повернули туда, но там было не протолкнуться. И они так и не узнали, что там произошло. В суконном ряду люди по-прежнему покупали разные ткани — грубошерстные, местного изготовления, шелк, галуны, ситцы. А в двух больших лавках Радоя Задгорского можно было приобрести и дорогой европейский товар. Поравнявшись с ними, они увидели там старого хаджи Мину, Радоева тестя; он перебирал четки и каждого покупателя встречал угодливым, но вместе с тем недоверчивым взглядом.
— А напротив — это ваш магазин?— спросил Позитано, весь сияя от оживления.
Андреа кивнул. Его удивляло, что этот иностранец интересуется всем на свете. Бросив быстрый взгляд и увидев за прилавком Косту, он поспешил пройти мимо. «Опять то же самое — все работают, один я околачиваюсь без дела»...
