— Благодарение аллаху, ты мне пока еще не потребовался, — насмешливо ответил молодой капитан и, тотчас вспомнив о цели своего прихода, направился к Сен-Клеру. — Я к вам, майор-эфенди!
Климент поспешил отойти, притворившись, что поглощен осмотром раненых, но не спускал глаз с обоих офицеров. Капитан Амир о чем-то рассказывал с мрачным возбуждением, англичанин его слушал, не прерывая. «О чем они говорят, — с тревогой думал Климент. — Майор отлично владеет собой, лицо у него каменное, но именно это его выдает...»
— Доктор Будинов! — услышал Климент голос Сен-Клера.
— Я к вашим услугам.
— Попросите, пожалуйста, доктора Грина. Если это необходимо, замените его в операционной, он должен тотчас же уехать со мной.
Грин поедет с ним. Это уже снимало всякую таинственность. Напряжение отпустило Климента, он с готовностью улыбнулся, сказал по-английски «сию минуту» и пошел к операционной.
Глубоко посаженные глаза доктора Грина сверкали от возбуждения.
— Только что оперировал очень интересный случай, Будэнов, — объявил он ему и сразу же пустился объяснять, куда вошла пуля и где засела. При этом он не скрыл, что подобный случай был описан в хирургической литературе в прошлом году Бергманом.
— Разумеется, он потерпел неудачу, — сказал Грин. — С этими его поперечными разрезами. Поэтому я использую... — И он опять углубился в профессиональные объяснения, которые Климент слушал с увлечением.
— И вам удалось извлечь пулю? Вы его спасли?
Грин пожал широкими плечами.
— Теоретически — да. Если у него сердце здоровое, все будет хорошо, я уверен!
Он опять стал рассказывать о деталях произведенной операции, но Климент его прервал:
— Майор Сен-Клер ждет вас по очень срочному делу.
— Какому?
— Не знаю. Вероятно, оперировать какого-нибудь раненого пашу.
Сосредоточенный взгляд Грина напомнил ему о его собственном открытии. Он рассказал о сыпном тифе. Но как отличалось это его сообщение от составленного им заранее! Желание взять верх казалось ему теперь тщеславным, глупым. Он почувствовал усталость. И все представилось ему бессмысленным. Только одного жаждала его душа — уйти отсюда, оказаться дома, среди своих, среди книг, которые давали ему спокойствие и отдых...
— Идите обедать, — сказал Грин. — Если почему-либо я задержусь, после обеда замените меня в операционной.
Помыв руки и надев мундир, Климент вышел из мечети и полной грудью вдохнул влажный осенний воздух, упиваясь его свежестью.
Он направился было уже домой, как вдруг лицо его выразило удивление и тревогу. Неподалеку от мечети, в улочке, ведущей к дворцовому саду, стоял Андреа. Засунув руки в карманы и вытянув шею, он сосредоточенно наблюдал за грузчиками, которые через задний двор носили какие-то ящики в подвалы мечети. «В Плевен» было намалевано большими черными буквами на каждом из них, и Климент, который не сомневался, что в ящиках патроны, с ужасом подумал, что из-за малейшей небрежности мечеть со всеми ее обитателями может взлететь на воздух. «Какое безумие!» — прошептал он и поспешил к брату, чтобы увести его отсюда, пока его чрезмерное любопытство не привлекло внимания кого-нибудь из агентов Джани-бея.
