— Ты что-то сказал о ее брате? — спросил он как бы невзначай.
Маркиз понял, что Леге хочет переменить тему разговора, и губы его растянулись в сочувственной улыбке.
— Этот Филипп мне определенно не нравится! Не люблю я его! Ты уж извини, если я затрону твои родственные чувства к будущему деверю, но мне противно слушать, как порабощенный хулит своих освободителей.
— Что делать, Витторио! Убеждения! Справедливость требует, чтобы мы уважали любые убеждения, не правда ли?
— Справедливость?.. Удивительный вы, французы, народ! О какой справедливости тут может идти речь! Этот болван, наверное, воображает, что, если Россия потерпит поражение, османы дадут им права и конституцию. Разглагольствует о каком-то уравнении в правах, о рынках, о промышленности и, конечно, ловит каждый взгляд Сен-Клера! Мне не приходилось разговаривать со старшим Задгорским на эти темы, может, и он так же рассуждает? Бедняжка Неда!
— Да, — задумчиво, покачал головой Леге. — Она страдает, страдает, дорогой Витторио! Подумай, каково ей? Столько лет прожить за границей, вернуться сюда и видеть все это. Рабство везде, во всем...
Он с волнением вспомнил, как Неда слушала его рассказ о прошлогоднем восстании... Она не плакала. Но от ужаса глаза у нее стали огромными, сухими. А почему он почувствовал себя тогда задетым и обиженным? Верно, потому, что, вместо того чтобы раскрыться пред ним, как всегда, она вдруг замкнулась, ушла в себя... А на другой день (тот день он никогда не забудет!) была нежна и ласкова как никогда. Почему? Потому что откуда-то узнала, что именно он, Леге, когда турки жгли жилища болгар, обращался с ходатайством к мютесарифу и тем спас от фанатичной толпы не один болгарский дом. А может, и еще что-то. «Я всегда думал, что хорошо разбираюсь в людях, а вот понять ее до конца не могу. Наверное, потому я ее так и люблю!..» — сделал неожиданный вывод Леге.
— Э! — прервал его размышления голос друга.
— Что?
— Мне показалось, что ты задремал. Я уже дома. Спасибо и спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Витторио!
— Не забудь, что завтра мы встречаемся с бароном Гиршем!
— Завтра? Хорошо, что ты мне напомнил! Я очень прошу извиниться за меня, Витторио!
— Как, ты не будешь!
— Никак не могу. Я уже обещал Неде представить ее своей матери.
— Но тогда давай изменим время встречи. Ты знаешь, что дело срочное. Касается и моих и твоих людей.
— Нет, нет. Завтрашний день у меня занят весь. Послезавтра, если можно.
— Хорошо, послезавтра, — согласился маркиз, пожал ему руку и сошел на тротуар. — Передай привет своей матушке и Сесиль, разумеется!
